В этот приезд Валерий Анатольевич тоже принимал больных. Вправил челюсть трактористу Сереге, вывихнутую в пьяной драке, наложил швы пастуху Никитке на раны, полученные там же. Помог старухе Макарихе избавиться от болей в пояснице, смазал чудо-средством шишку соседскому пацану, после чего тот почти сразу забыл о ней и через пять минут прибежал, громко воя, с новой на том же самом месте…
Но однажды он помочь не смог. Обратилась испуганная телятница Верка: муж Сашка лежит, белый, говорить не может, только блюет… Перед этим пил какую-то вонючую гадость.
Валерий Анатольевич отправился к больному. Налицо было сильное отравление. К сожалению, бутылку с остатками жидкости Верка в сердцах разбила, а осколки выбросила.
Профессор велел срочно доставить Сашку к себе домой – там у него было кое-какое оборудование и даже устроено нечто вроде небольшой операционной в бывшей горенке.
Два полупьяных мужика приволокли Сашку на одеяле, используемом вместо носилок, в сопровождении воющей Верки. Всех троих Валерий Анатольевич немедленно выгнал и занялся больным. К сожалению, обратились к нему слишком поздно – Сашка, не приходя в сознание, умер. Видя, что у несчастного началась агония, профессор вспомнил об опытах супруги и срочно позвал ее в «операционную». Та успела включить свое устройство как раз в тот момент, когда Сашка испустил дух.
И… «дверь» открылась! Валерий Анатольевич не поверил своим глазам, когда на фоне стены с выцветшими желтыми обоями в цветочек заколебался вдруг воздух, будто над горячим асфальтом в жаркий день. Потом воздушная рябь успокоилась, а стены дома словно раздвинулись, открыв удивительную картину: пурпурные облака, пронизанные ярчайшим – но не слепящим, а словно обволакивающим душу неописуемым восторгом – светом, исходящим неведомого откуда. У этого волшебного света не было источника – он словно бы шел сразу отовсюду, словно бы то, что открылось перед глазами супругов и был сам Свет!.. А навстречу этому свету, этим сказочным облакам медленно шел только что умерший Сашка. На нем была не заблеванная рубаха и грязные подштанники, а ослепительно белая, словно сама сотканная из света, накидка, наподобие туники. Лица Сашки супруги не успели разглядеть, но оба были почему-то уверены, что Сашка радостно улыбался. Он шел к пурпурным облакам с небывалым достоинством, гордо подняв голову и ни разу не оглянулся на свое бренное тело, оставленное в том мире, где главной и единственной радостью для него был алкогольный дурман.
А потом вдруг… Ни профессор, ни его жена не успели заметить, откуда вынырнула