Рохан покинул «Кондор» одним из последних. У него кружилась голова, его поташнивало, каждый новый приступ тошноты приходилось подавлять, мобилизуя всю волю. Ему казалось, что он пережил кошмарный, неправдоподобный сон. Однако лица окружающих убеждали его в реальности всего, что он видел. На «Непобедимый» передали короткую радиограмму. Часть команды осталась у «Кондора», чтобы навести на нем хоть какое-то подобие порядка. Перед этим Рохан распорядился сфотографировать все помещения корабля и подробно описать состояние, в котором его нашли.
Они возвращались с Балмином и Гаарбом, одним из биофизиков; вел транспортер Ярг. Его широкое, обычно улыбающееся лицо словно уменьшилось и потемнело. Многотонная машина двигалась рывками, виляла между барханами, разбрасывая в стороны огромные фонтаны песка. Это было так не похоже на плавную езду всегда уравновешенного водителя. Впереди шел энергобот, создававший силовую защиту. Люди все время молчали, каждый думал о своем. Рохан почти боялся встречи с астрогатором, он не знал, что ему сказать. Один из самых потрясающих — настолько он был бессмысленным — фактов Рохан скрыл от всех. В ванне восьмого отсека он нашел куски мыла с четкими следами человеческих зубов. А ведь на «Кондоре» не могло быть голода, склады ломились от почти не тронутых запасов пищи, даже молоко в холодильниках отлично сохранилось.
На полдороге они приняли радиосигналы какого-то вездехода, который мчался им навстречу, поднимая стену пыли. Они уменьшили скорость, встречная машина тоже притормозила.
В ней ехали двое — уже немолодой техник Магдоу и нейрофизиолог Сакс. Оказалось, что после отъезда Рохана в гибернаторе «Кондора» было обнаружено замороженное человеческое тело. Возможно, что человека еще удалось бы оживить. Сакс вез всю необходимую аппаратуру с «Непобедимого». Рохан решил вернуться, мотивируя это тем, что вездеход ученого не имел силовой защиты. На самом деле он просто воспользовался случаем оттянуть разговор с Хорпахом. Ярг развернул машину, и они отправились обратно.
Вокруг «Кондора» суетились люди. Они вытаскивали из песка все новые и новые предметы. Отдельно, под белыми покрывалами, лежали трупы, их было уже больше двадцати. Аппарель действовала, даже реактор, использовавшийся на стоянках, давал ток. Вездеходы были замечены издалека по поднятой пыли, им открыли проход через силовое поле. Сакса ждал врач, маленький доктор Нигрен, один он не захотел даже осматривать найденного в гибернаторе человека.
Рохан, используя свою привилегию — как-никак он здесь замещал командира, — поднялся с обоими врачами на корабль. Обломки, которые до этого загромождали проход к гибернатору, были убраны. Стрелки показывали семнадцать градусов холода. Медики молча переглянулись, но Рохан сколько-то знал о гибернаторе, чтобы понять, что для полной обратимой смерти температура слишком высока, а для гипотермического сна слишком низка. Было не похоже, что человека, находившегося внутри, специально подготовили к пребыванию в определенных условиях, скорее, он оказался там случайно. Это было непонятно и бессмысленно, как, впрочем, и все остальное на «Кондоре». Действительно, когда они оделись в термокомбинезоны и, открутив маховики, открыли тяжелую дверь, то увидели распростертую на полу полураздетую фигуру, лежащую лицом вниз. Рохан помог врачам перенести человека на маленький стол под тремя бестеневыми лампами. Рохан боялся его лица, он знал многих ребят с «Кондора». Но этот был ему незнаком. Если бы тело не было таким холодным и твердым, можно было бы подумать, что человек спит. Веки его были закрыты, в сухом, герметичном помещении кожа не утратила естественного цвета, разве что немного побледнела. Но ткани под ней были нашпигованы микроскопическими кристалликами льда. Оба врача снова молча переглянулись и начали приготавливать свои инструменты. Рохан сел на одну из пустых, аккуратно застеленных коек, — в гибернаторе сохранился обычный безукоризненный порядок. Несколько раз звякнули инструменты, врачи пошептались. Вдруг Сакс сказал, отходя от стола: