Шведов перевел дух. А может быть, задумался, стоит ли продолжать? Помолчав немного, он все же продолжил:
— А моя мама всю жизнь работала библиотекарем... и когда папа умер — а мне тогда было четырнадцать лет, мы с мамой вдвоем жили на ее семьдесят рублей и на папину сторублевую пенсию... И работать я пошел в шестнадцать лет на самый что ни на есть завод самым что ни на есть рабочим. А потом четыре года служил на флоте...
— Прости, прости, — перебила Шведова Маша. — Я не хотела тебя обидеть.
— А ты меня совсем не обидела. Ну нисколечки! Я просто наконец решил тебе объяснить, что к чему. Тебе же, наверное, интересно узнать мою биографию? Не правда ли?! Но если бы я даже родился в Москве, в семье академика, это бы все равно ничего не меняло. Только в том случае, разумеется, если бы я родился с талантом.
— А ты себя любишь.
— Конечно, люблю. Себя нужно любить. А иначе в жизни ничего не получится. Кстати, солнышко, ты «Гороскоп президента» видела?
— Нет. А что это?
Шведов укоризненно посмотрел на Машу.
— Это же фильм века. Четыре «Оскара». В главной роли Гаррисон Форд.
— Готово, Игорь Андреевич.
Маша вздрогнула. Прозвучавший у нее за спиной голос принадлежал Алику-Фигаро.
— Как? — Маша изумленно посмотрела на парикмахера. — А вы разве?..
— Это у него временное, — улыбнулся Шведов. — В перерывах. А как только работать начнет — все. Глухонемой. Кстати, из семьи академика. Правда, Алик?
Фигаро кивнул.
— Ну я пойду?
— О чем разговор, Алик, — воскликнул Игорь Андреевич. — Конечно. Спасибо тебе огромное!
Толкая перед собой столик на колесиках, Алик с достоинством удалился.
— Теперь, — обращаясь к Маше, проговорил Шведов, — я Думаю, ты можешь смело посмотреть на себя.
Бережно ощупывая голову, словно пытаясь определить на ощупь, хороша ли новая прическа, Маша поспешила к украшавшему стену зеркалу.
— Ну как?
Вопрос был задан проформы ради. Маша не могла скрыть восторга.
— Ничего... — завороженно глядя на свое отражение, произнесла она.
— Что-что?.. Не слышу?.. — иронично переспросил Игорь Андреевич.
— Ничего, — смущенно пробормотала Маша. Шведов расхохотался.
— Красота — это страшная сила, солнышко.
— Игорь Андреевич! — ворвалась в комнату Семендяева. — Игорь Андреевич! Ну это же надо быть такими козлами!.. Я им говорю...
Шведов окинул манекенщицу цепким взглядом и, не дослушав, обратился к Маше:
— Тебе платье нравится?
— Какое?
Игорь Андреевич кивнул на притихшую Семендяеву.
— Вот это. Из последней коллекции...
— Хорошее платье, — неуверенно ответила Маша, посмотрев на манекенщицу.
Шведов снова перевел взгляд на Семендяеву: