Рамзи открыл дверь, чтобы впустить Амелию, когда Тереза как раз заканчивала завязывать ленты шляпки.
— Ты уже готова, Тесс! — воскликнула девушка.
— Конечно. Ведь ты назначила время — десять часов.
— Да, но я пришла раньше на целых пять минут.
Тереза широко улыбнулась:
— Леди должна одеваться для прогулки со всей тщательностью, но не стоит при этом портить эффект излишней медлительностью.
— А… Помнится, я где-то читала об этом.
Разумеется, в ее брошюре. Амелия не одобряла намерения Терезы опубликовать свое творение, но когда узнала, что та собирается сделать это анонимно, прочитала все от корки до корки. Она просто боялась, что на ее кузину станут смотреть косо, узнав об авторстве.
— Ты слышала, что в магазине Гилроя выставили сегодня новые шляпки? — тряхнув головой, спросила Тереза.
— О Боже, так чего же мы стоим? Идем скорее.
Выйдя из дому, Тереза замедлила шаг и взяла кузину под руку.
— А теперь скажи, что ты знаешь о брате своего мужа.
— О Толли? — Амелия ошеломленно посмотрела на подругу. — Но ведь он не заинтересовал тебя, верно?
— Не могу не признать, что он очень привлекателен, но Бог свидетель — отсутствие манер его совсем не украшает.
Амелия остановилась столь внезапно, что Тереза едва не потеряла равновесие.
— Полковник Джеймс — сложный человек. Ему чудом удалось выжить во время резни в Индии. Он едва не потерял ногу, и, судя по словам Стивена, такая угроза все еще существует. Он недостаточно… светский человек для тебя. Так что забудь о нем.
Да, полковник замкнут и чурается светского общества, но было в нем нечто, чего Тереза никак не могла понять. И именно эта не поддающаяся определению особенность так ее привлекала. Правда, Терезу беспокоило собственное поведение в присутствии загадочного полковника. Но больше она не повторит ошибки.
— Я не сказала, что жду от него ухаживаний или чего-то в этом роде, — произнесла Тереза, натянуто рассмеявшись. — Просто хочу узнать его получше. Подобные ему одинокие холостяки редко ведут себя столь грубо в присутствии дам. Особенно таких, как я. Даже если бы я не работала столь усердно над тем, чтобы овладеть правилами благопристойного поведения, у меня есть приданое. Ни много ни мало две тысячи фунтов в год.
— Ты неисправима.
— Это тут ни при чем. В большинстве своем неженатые джентльмены уже поняли, что грубостью мало чего добьешься. По крайней мере от меня.
Амелия натянуто рассмеялась:
— Я слышала, как Оливия Грей назвала тебя совершенством. И она не кривила душой.
— В таком случае ты должна понимать, что у меня нет никаких скрытых мотивов. Так расскажи мне о своем девере.