— Мне что, перечислять имена джентльменов, постоянно толкущихся возле меня? Ваше имя тоже окажется в этом списке, милорд.
— Однако Монтроуз не возражает против моего присутствия рядом с вами. А вот Бартоломью он недолюбливает.
— Почему это?
— Спросите его самого. Я сплетни не распространяю.
Лайонел только и занимался этим весь вечер, и Тереза едва удержалась, чтобы не сказать ему колкость. Вместо этого она украдкой бросила взгляд туда, где сидел Толли. Однако его стул опустел.
Терезу охватило разочарование. Она досадовала на себя — за то, что забыла о правилах вежливости и позволила себе наговорить лишнего, и на Бартоломью — ведь тот ушел, воспользовавшись в качестве предлога их разговором, хотя с самого начала не испытывал желания здесь находиться.
После его страстных поцелуев пусть лучше найдет в себе силы нанести ей визит, иначе Терезе придется вновь встретиться с ним и выяснить, почему он отказывается сделать это. Только описание этого поступка ни за что не появится в ее руководстве.
Выйдя из наемного экипажа в Чипсайде, Бартоломью остановился перед весьма скромным домом. Чувство самосохранения и интуиция во весь голос взывали к нему, требуя немедленно вернуться в экипаж и как можно скорее оказаться в Джеймс-Хаусе. Но вместо этого он оперся на трость и похромал вперед.
Взявшись за медное кольцо, Бартоломью постучал в дверь. В десять часов вечера светские люди еще вовсю веселились на балах и званых вечерах, но в этом доме жил простой человек.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла сурового вида женщина в огромном чепце, халате и со свечой в руке.
— Мы уже закрыты, сэр, — сказала она гораздо приветливее, нежели Бартоломью мог ожидать.
— Знаю, — ответил Толли. — Я лишь хотел узнать, не уделит ли мне доктор минутку своего времени.
— Проходите в комнату. Я спрошу.
Вновь идти, садиться, а потом снова вставать…
— Я лучше подожду здесь, — решил Толли.
— Как вас представить, сэр?
— Полковник Джеймс.
Кивнув, женщина захлопнула дверь прямо у него перед носом. Бартоломью стиснул зубы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сбежать, или, вернее, не похромать прочь. В его сознании продолжалась битва. Он был полон решимости принять удар судьбы и чтить память своих товарищей, продолжая страдать от ран, полученных в бою, отнявшем у них жизнь. Но с другой стороны, изматывающая его на протяжении многих месяцев боль наталкивалась на преграду в виде женщины. Тереза Уэллер хотела, чтобы Бартоломью приехал к ней с визитом, хотела танцевать с ним. А он просто хотел ее.
Дверь дома вновь распахнулась, и на пороге появилась знакомая фигура доктора Прентисса.