— Да ни при чем! Найти повелителя дня — его, — он кивнул в сторону брата, — судьба. Не моя и не ваша! За исключением, разве что, этого бродяги, — глянув на Лота, царевич презрительно скривился, прочерчивая решительную черту между теми, кого он был готов принять в свои спутники, и тем, от кого хотел поскорее избавиться.
— Но… — Лиин нахмурился. Ему-то казалось, что именно младший царевич — настоящий избранный. Не случайно же они ждали, пока тот поправится, не отправляясь в путь. Ведь если все не так, что держало их на месте последние недели?
— Наши пути связаны — да, это так. Во всяком случае, до определенного места. Боги ждут от нас, что мы поможем ему достичь этого места, горные духи будут помогать ему, а, стало быть, и нам. Но потом наши пути разойдутся.
— Почему?
— Да потому что смертный не может рассчитывать ни на кого, за исключением себя самого или кого-то, такого же, как он! Потому что у него нет ничего, за исключением своей души, что он мог бы заплатить за помощь богов! А отдавать душу даже за жизнь — неравноценный обмен. Я прав? — повернулся он к сыну торговца, как самому понимающему в сделках купли-продажи.
— Дело не только в цене, но и в товаре, — не говоря ни да, ни нет, начал Рик. — Бывает, что за него ничего не жалко.
— Я готов отдать свою душу, если за это повелитель дня спасет всех жителей Альмиры, — выпрямившись, проговорил Лиин.
— Все равно, — он взглянул на брата, думая, что такие слова заставят того вздрогнуть, побледнев от страха, однако юноша продолжал идти, глядя себе под ноги, словно ничего не слыша. — Путь к повелителю дня — его. Вот и пусть пытается. Но это — лишь один шанс спасти Альмиру. А мы должны воспользоваться всеми!
— То есть? — подойдя к царевичу, небрежно хлопнул его по плечу Лот, словно специально стремясь посильнее разозлить. — Хочешь сказать, что у каждого из нас есть свой шанс? И в чем же он?
— Твой — не знаю, — резко отстранившись от него, процедил сквозь стиснутые от досады зубы Аль-си. — И знать не хочу! Наверное, у тебя шанса и нет вовсе, как нет ничего своего в этом мире!
— Зачем же я иду с вами, избранными?
— Может быть, для того, чтобы, если наступит момент, когда кого-нибудь нужно будет принести в жертву, этот кто-то оказался под рукой!
— Не слишком ли ты легко распоряжаешься чужими душами и жизнями?
— Для сына правителя и будущего правителя? Ничуть! Это бремя царя — принимать решение за тех, кто, как, например, мой братец, не в силах сделать это самостоятельно.
— А твоя, значит, избранность в том, чтобы стать вторым основателем?