— Не смей так говорить моем брате! — вскричал Лот, вскочив с камня, на котором сидел.
— А ты — о моем отце! — медленно поднялся со своего места крепыш. — Мой отец всю жизнь трудился, непоклодая рук, чтобы были сыты не только его собственные дети, но и дети таких, как твой брат!
— Успокойся. Твой отец был хорошим человеком. Я чту его память, — глядя сыну торговца в глаза, проговорил Аль-си, причем в этот миг в его голосе звучало такое понимание и сочувствие, что даже его брат, не думавший, что тот способен на подобные чувства, удивленно уставился на него, вместо того, чтобы прийти на помощь своему другу, которому в этот миг была нужна поддержка не меньше, а, скорее всего, даже больше, чем Рику. — Все, хватит на сегодня. Спите. Завтра будет трудный день, — твердым, отметавшим все возражения голосом проговорил царевич, а затем, повернувшись к бродяге, уже совсем иначе — презрительно и холодно, будто говоря даже не с человеком, а так, слепленным из грязи рабом, добавил: — Да, парень, умеешь ты наживать врагов!
— А что их наживать? — ответом ему была не скрываемая ненависть, сквозившая во взгляде, слышная в каждом слове. — Только не говори, что ты собирался стать моим другом, да вот я, такой плохой, оттолкнул тебя своей неучтивостью.
Аль-си отвернулся от него прежде, чем Лот успел закончить, всем своим видом показывая, что сам он сказал все, что хотел, и совсем не для того, чтобы потом слышать отповедь от какого-то бродяги.
Странники начали готовиться ко сну, расстелили плащи…
Младший царевич устроился рядом с бродягой.
— Прости меня, — уже лежа на меховом одеяле, которое, каким бы мягким ни было, не могло сгладить жесткие углы камней, шепнул он.
— За что?! — вытаращился на него Лот, который от удивления даже сел.
— Я должен был поддержать тебя, а вместо этого отдал на съедение волкам.
— Не переживай, — небрежно махнул рукой бродяга, и, все же, его лицо расплылось в довольной улыбке — хотя намерение это еще не поступок, но все равно приятно.
— Я трус, — вздохнув, тот опустил голову, пряча глаза. Никогда еще ему не было так стыдно.
— Нет!
— Ты говоришь так, чтобы поддержать меня.
— Совсем нет! Правда. Хотя, и для этого тоже. Просто… Чтобы сказать это ведь тоже нужна смелость. И немалая.
— Эй, вы, — как бы тихо он ни старался говорить, его все равно услышали и пещера наполнилась недовольным ворчанием, — спите уже!
— Или хотя бы молчите! Не мешайте другим! И вообще, если вы думаете, что ваши проблемы кому-то здесь интересны, то здорово ошибаетесь!
— Младший брат, я всегда знал, что ты — трус. Меня, конечно, радует, что ты тоже понимаешь это, но не кажется ли тебе, что этого мало? Нужно что-то делать. Мне надоело краснеть из-за тебя. Как, впрочем, и видеть твою малиновую от смущения физиономию! — выдав эту тираду, Аль-си, с преувеличенным пренебрежением отвернувшись к костру, принялся веткой ворошить в нем уголки.