Юноша не мог этого объяснить, да и, по большему счету, не хотел, медленно двигаясь по болотному миру туда, где, на уже замаячившем впереди заросшем островке его кто-то ждал.
Это были люди. Их лиц не было видно за сгустившемся туманом, ни в фигурах, ни в движениях не было ничего знакомого. Чужие, безразличные… Они сражались. В косых, то предательски ярких, то лживо тусклых лучах луны сверкали змеевидные клинки мечей. Было в этом бое что-то неправильное.
Хотя, как он мог судить, ведь в своей жизни он ни разу не бился в реальном сражении, лишь сотни раз делал это в своих мыслях, мечтах, повторяя битвы легендарных героев.
И все же… Эти замедленные движения, бессмысленные выпады в пустоту. Такое чувство, что перед ним была толпа слепцов, которые, перессорившись, схватились за ножи и стали наносить удары во все, что было вокруг, но делая это не с одержимостью безумца, а спокойным расчетом убийцы.
А затем случилось то, что заставило Аль похолодеть.
Только что на острове было многолюдно, и вдруг — остался лишь один человек, стоявший лицом к царевичу, которому, приглядевшемуся к его чертам, уже начало казаться, что он узнает незнакомца. Но в то самое мгновение, когда он уже был готов назвать его по имени, просвистел невидимый меч, рассекая воздух, и голова, отрубленная, словно качан капусты, покатилась в туман.
Из шеи ключом забила кровь. Точно кипящая вода в стоявшем на воде котле, она бурлила и пенилась. В воздух поднимался пар, от которого веяло тяжелым сладковатым духом смерти.
А безголовое тело все стояло, не падая, и, казалось, пристально смотрело глазами, которых у него не было, на пришельца, пронзая насквозь.
Безразличная отрешенность исчезла, без следа. Не страх — жуткий ужас продрал Алиора до самых костей, вывернул наизнанку, вынуждая бежать безоглядно прочь, подальше от жуткого кошмара.
— Эй, — он проснулся от того, что его плеча коснулся Лиин.
— Спасибо, — прошептал юноша, с трудом заставляя голос не дрожать.
— Приснился кошмар? — спросил сын воина, стараясь при этом казаться безразличным, хотя на самом деле это было не так.
— Так… — неопределенно ответил юноша. Он не кивнул, не качнул головой, лишь как-то повел плечами, показывая, что и сам не знает. Так оно и было, ведь не все, что пугает в грезах, кажется страшным и наяву.
"Это был только сон… — ему не надо было убеждать себя в этом, как приходилось порой, но почему-то легче не становилось. Губы сами беззвучно зашептали слова молитвы, спеша отогнать призраков и черных ночных духов, которые, казалось, склонились над грудью, протянув свои длинные, когтистые лапы к самой душе. — Только сон…"