— Ну, дело всегда найдется, были бы руки.
— Ты это серьезно? — проводник смотрел на него, не скрывая своего удивления.
— Кто ж пойдет против воли богов? — затем, чуть наклонив голову, он искоса глянул на собеседника. — Вообще-то, — прищурив глаз, словно подмигивая, продолжал он, — я надеялся, что эту миссию ты возьмешь на себя. А я продолжу свой путь.
— Без меня? — густая, жгуче черная бровь проводника чуть приподнялась.
— Я столько раз пересекал эти горы, что, надеюсь, как-нибудь найду дорогу.
— Да, конечно! Что же ты, раз такой сообразительный, все время меня с собой таскаешь? — в притворном гневе проскрежетал Ларг.
Торговец принял игру друга. Пряча усмешку в усы, он проговорил:
— Может быть, мне нравится твое общество? Мои помощники кроме барышей ни о чем ни думать, ни говорить не могут. Ты же — приятный собеседник. И всякий раз угощаешь меня чем-то новым: то сказками о повелителях дня и ночи, то пророчествами о грядущих войнах.
— Да, дружище, ты мне тоже нравишься, — рассмеялся Ларг, хлопнув торговца по плечу.
— Э, медведь, поосторожнее!
— Вот что, — спустя несколько мгновений, вновь став серьезным, проводник поднялся, — иди-ка ты спать.
— А ты?
— Я? Разбужу кого-нибудь из твоих помощников. Не все им прохлаждаться. А потом тоже лягу спать. Благо до рассвета еще есть время, — он уже собрался уходить, но торговец остановил его:
— Ларг, подожди… — он пожевал губу, качнул головой, потом, вздохнув, спросил: — Что же теперь будет? — он выглядел неуверенным и растерянным и только в глазах, обращенных на проводника, была робкая тень надежды.
— Не знаю. Если случится то, чего я со страхом ожидаю, очень скоро от десяти царств не останется и воспоминания. Боги не любят братоубийства, и не важно, что люди называют это войной.
— А если…
— Не надо, Есей. Все, о чем мы говорим сейчас — не более чем предположения.
— Что-то мне от твоих предположений не по себе.
— Мне тоже, дружище, мне тоже…
— И от кого это зависит?
— Что?
— Станет ли то, о чем ты мне говорил, чем-то большим, нежели просто слова и вызванные ими страхи?
— От царевичей.
— Ты хотел сказать, от старшего из братьев?
— Сдается мне — от младшего даже в большей мере. Что он решит.
— Как он может что-то решать, ничего не зная?
— В мире ничего не происходит просто так.
— О чем ты?
— О нашем с тобой разговоре.
— Ты думаешь, — торговец с опаской покосился на лежавшего, с головой накрывшись плащом, боясь не то что шевельнуться, но даже вздохнуть, юношу, — он все слышал?
— Не знаю, — великан безразлично пожал плечами. — На все воля богов. А они уж умеют добиваться того, что хотят.