Парень остановил себя, хотя в голове толчками пульсировало навеки заученное: "Каждый прием завершай ударом! Каждый прием завершай ударом! Каждый прием завершай ударом!" -- Повернул руку мужика так, чтобы тот при любом движении ощутил боль в плече, и еще раз посмотрел на его бок. Попади он в него, как учили, сразу бы воткнул ребро в печень.
Свободная рука мужика попыталась совершить то, что не удалось другой, но и у нее это не получилось. Сверху навалилось синее, хрипящее, матюгающееся, разъяренное. Розовый бок исчез под этой синевой, и парень сразу отпустил руку. Щелкнули где-то внизу наручники, тупо хлестнули два удара, что-то хрустнуло, охнуло, крякнуло, и только после этого милиционеры стали подниматься с черной туши. Неподвижной она так походила на гору застывшего асфальта, которую забыли дорожники.
-- Тащите его в "аквариум"! -- крикнул со ступенек майор.
-- Отставить! -- вырос за ним мужчина в сером свитере. -- Какой "аквариум"! Он там на хрен все разнесет вдребезги! В изолятор его! В бетон! -- На его округлом землистом лице залихватски топорщились казацкие усы, и все время дергалась левая бровь. Он словно бы хотел подмигнуть, но не знал, кому и зачем, и оттого его подергивание получалось каким-то половинчатым и незаконченным. -- Да поднимите же сержанта! А то еще захлебнется в луже!
Но сержант и без посторонней помощи уже присел на корточки и медленно вставал с запрокинутой головой, тыльной стороной ладони упираясь в нос. Со стороны могло показаться, что он пытался приклеить отвалившийся нос на место, хотя на самом деле ничего у него не отваливалось, а просто сержант ненавидел все соленое, а кровь, хлеставшая по губам, оказалась соленой до горечи.
-- Тащите его быстрее! -- подмигнув всем сразу, крикнул из-под навеса черноусый. -- А то оклемается, падла!
Парень поднял из лужи намокшую, сразу ставшую тяжелой кепку, но на голову ее не надел, хотя дождь сеял все так же густо и щедро.
-- П-поймаю -- п-прибью, -- булькнул кровавой пеной с губ мужик, которого четверо милиционеров под мышки с трудом протащили мимо парня.
Жесткие, сухие губы того в ответ даже не дернулись. Быстрым взглядом-вспышкой он охватил узколобую бритую голову мужика, его хмурое лицо со свернутым набок мясистым носом и с удивлением уловил, что никакой он не мужик, а парень лет двадцати пяти--тридцати, но парень из разряда людей, которые только из-за своего роста и габаритов сразу становятся мужиками, так и не побывав в шкуре парня.
2
-- А-а, так это про тебя звонили! -- сжав пощипываемый табачным дымом и оттого переставший подмигивать глаз, усач в сером свитере прочел предписание, накрыл его пачкой "Мальборо" и резким, хозяйским жестом указал на стул. -- Присаживайся, старлей!