И уж конечно, он никогда не позволил бы себе полюбить женщину, которую ненавидит его семья. Ему нравилась Изобел Фергюссон, но не более того. Она казалась неприступной, ее нелегко было добиться, и это делало ее еще желаннее. На ее долю выпало немало горя и лишений по вине Тристана, чье безрассудство принесло несчастье и его собственной семье. Теперь он желал загладить свою вину. Да, чем больше он думал об этом, тем отчаяннее этого хотел.
Ему предстояло снова сделать выбор. Выбор, способный изменить его судьбу. Перед ним лежал путь, и пора было сделать первый шаг, черт возьми. Если его ждет поражение, беда невелика, ведь терять ему нечего. Зато если ему удастся одержать победу…
«В тебе течет кровь рыцарей, ты вырастешь человеком чести».
Да, он добьется своего, ведь с ним благословение дяди.
Тристан знал, что отец больше благоволит Робу. И Колину, даже после того как тот вернулся в Кэмлохлин с английским королем и небольшим войском сопровождения. Отец пришел бы в ярость, если бы узнал, куда направился Тристан, покинув утром родовой замок. Впрочем, едва ли кто-то станет искать неугомонного безрассудного сына, привыкшего вытворять что ему вздумается, не заботясь о последствиях. С него станется отправиться в одиночестве на поиски очередной красавицы, чтобы похитить ее сердце.
Ведь это… Тристан. Взбалмошный и непредсказуемый.
Миновав утесы Элгола, он не обернулся. Отправляясь в очередное путешествие, Тристан никогда не оглядывался назад. Уйти всегда проще, чем остаться и попытаться изменить себя.
Возможно, с помощью Изобел и ему удастся это сделать.
— Возьми свои слова обратно!
Джон Фергюссон воинственно вскинул лук и натянул тетиву.
— С какой стати, если это правда?
Он прицелился в шкуру, прибитую к дереву в пятидесяти метрах поодаль, выстрелил и с победной улыбкой обернулся к братьям. В следующее мгновение мелкий камешек ударился о его голову. Миг спустя, открыв глаза, Джон увидел перед собой безбрежное небо, а затем голову юного Тамаса с копной рыжих волос. Мальчишка сердито, без тени раскаяния смотрел на брата.
— В следующий раз, — пригрозил Тамас, — я возьму камень побольше.
— Какого черта? Разве я не говорил тебе прекратить эти шалости? — Лахлан, старший из трех братьев, дал Тамасу подзатыльник. Потом, не дожидаясь ответа, наклонился и выдернул из руки мальчика потрепанную пращу. — Теперь ты ее больше не получишь.
Сжав кулаки, Тамас громко завопил:
— Изобел! Лахлан забрал мою пращу и не отдает!
— Потому что он, — закричал Лахлан, повернувшись к сараю, где сестра доила козу, — пульнул камнем Джону в голову и ранил его до крови!