— Она мне больше не нужна, — хрипло произнес Тристан, не отрывая взгляда от рыжей короны ее волос. — Рана на ноге почти затянулась.
Тристан сказал правду. У него хватило бы сил, чтобы сжать Изобел в объятиях, подхватить на руки и овладеть ею.
— Значит, вы скоро вернетесь домой?
В голосе Изобел звучало разочарование, или ему это только показалось? Приятно было, черт возьми, обольщать себя надеждой.
— Думаю, мне следовало бы.
Но он не мог уехать. Только не теперь. Он не успел осуществить свой замысел. Изобел по-прежнему испытывала к нему враждебность, а ее братья не доверяли ему. Из-за ранений Тристану так и не представилась возможность доказать, что он человек чести.
— У вас синяк на скуле. — Изобел осторожно прикоснулась к его лицу. — Почему Патрик вас ударил?
Взгляд Тристана задержался на ее вздымающейся груди, и Изобел тотчас отступила на шаг.
— Он разозлился, когда узнал, что я поцеловал вас.
Изобел в ужасе отшатнулась:
— Зачем вы ему сказали?
— Я не говорил. Это вы сказали. Ему, а заодно и Камерону.
Тристан обвел глазами кухню в поисках съестного. Похоже, все уже позавтракали.
— Вы сошли с ума! Я ни за что не стала бы говорить им ничего по…
— Вы сказали это во сне — предостерегли Камерона, чтобы он опасался моих поцелуев. Об остальном ваши братья догадались.
Изобел побледнела и, комкая в руках передник, посмотрела в окно.
— Почему же Патрик ничего не сказал мне об этом нынче утром?
— Я заверил его, что поцелуй не доставил вам удовольствия. Патрик зол на меня, но не на вас.
Щеки Изобел снова порозовели, она облегченно перевела дыхание.
— Благодарю вас за это, — произнесла она так тихо, что Тристан едва ее расслышал.
— Но ведь это правда, верно? — спросил Тристан, пытаясь заглушить урчание в животе.
О чудо из чудес! Она улыбнулась:
— Можете сесть за стол. Я сейчас принесу вам поесть.
«Это уже лучше!» Вежливо поблагодарив Изобел, Тристан повернулся, чтобы выйти из кухни, но грохот разбившейся об пол глиняной посуды заставил его остановиться. Обернувшись, горец увидел, что Изобел в изумлении уставилась на его зад. Господи! Смущенно улыбнувшись, Тристан расправил завернувшийся край пледа и прикрыл наготу.
— Приношу свои извинения, — пробормотал он и вышел из кухни.
Изобел жила в одном доме с шестью мужчинами и не раз видела мужские зады, но зрелище обнаженных ягодиц Тристана привело ее в смятение. Во рту у нее пересохло, ладони запылали, и дело было вовсе не в соблазнительной форме крепких, упругих ягодиц горца, хотя, видит Бог, с лихвой хватило бы одного этого. Его восхитительные ягодицы и сильные мускулистые бедра пробудили в Изобел желание увидеть остальное. А его дерзкая, бесстыдная улыбка! Боже милостивый, Тристан отлично знал, что бессовестно красив, и упивался смущением Изобел.