Она ненавидела себя за то, что ее тело начало отвечать на его ласки. Ненавидела молчаливую мольбу сосков, чувствующих приближение его языка. Жар желания внизу живота, в то время как его пальцы пытались подготовить ему вход. Взяв себя в руки, она продолжала лежать, не делая ни одного ответного движения. Даже если ее тело и умоляло ее сдаться…
Прильнув к ее губам, он легко скользнул внутрь. Пусть Эффи и ненавидела себя за это, но ее тело было готово для него. Сама же она оставалась неподвижна, зная, что если сейчас простит его, то навсегда потеряет уважение к себе.
— Эффи… — Он двигался внутри нее, глубоко внутри нее. Ей стоило труда не поддаться его движению и не начать двигаться вместе с ним. Его язык ласкал ее ухо, но она не сдавалась. — Давай забудем все это… Давай вернем то, что мы нашли с тобой.
— Это невозможно.
Его губы двинулись выше, он почувствовал ее слезы.
— Я хочу тебя такой, какой ты была.
— Ты хочешь, чтобы я притворилась?
Взбешенный, он откатился в сторону.
— Ты моя жена! Я понимаю, ты была расстроена. Но теперь — хватит! Все уже в прошлом. — Закари остановил себя, вспомнив, что это прошлое было не так уж давно. Он решил извиниться: — Мне действительно жаль, что я заставил тебя пройти через все это. Но теперь ты моя жена. Ты можешь иметь все, что только пожелаешь! Так почему ты не можешь быть той женщиной, какой была в нашу первую ночь?
— Тогда я верила тебе. А теперь… моя вера потеряна.
— Значит, вот так и будет?!
— Это единственное, что у нас может быть…
— Значит, по-твоему, я должен довольствоваться твоей холодностью?
Слезы душили Эффи. Но это единственное, что у них могло быть.
— Если тебе нужны наследники, то — да!
Закари был взбешен. Всегда, всегда он мог найти решение. По крайней мере, с женщинами.
Но только не с Эффи!
Она была прекрасной женой. Не утомляла его бессмысленными вопросами, ничего от него не требовала. Но весь огонь словно ушел из нее.
Не имело значения, сколько стоили платья, которые она носила, — она все равно выглядела плохо одетой. И макияж нисколько ее не украшал. Каждому, кто ее видел, становилось ясно, что король взял в жены эту толстушку только затем, чтобы получить алмаз Стефани.
Каждому, в том числе и самой Эффи. Каждому, не исключая его самого. И в то же время…
Было невыносимо лежать одному в широкой постели, зная, что она здесь. Рядом. За дверью. Сжимать кулаки, желая позвать ее. И знать, что это бесполезно.
Закари мог бы завести любовницу. Но он не хотел.
Он хотел того, что у них уже было однажды…
Хотел, чтобы каждый увидел, какой она может быть — его Эффи. Увидеть ее такой, какой он сам видел ее когда-то. Он скучал по их неторопливым беседам, по ее живым глазам, словно танцующим, когда она говорила. По тем маленьким шуткам, которыми они обменивались. Он скучал по тем людям, которыми они были когда-то…