— А ветчину запечь в пирог?
— Нет, — презрительно фыркнула Миранда. — Ветчину подать до пирога!
Томмазо снова кивнул и пошел было к двери, но тут Миранда добавила:
— С дыней.
Томмазо остановился.
— С дыней?
— Да, — подтвердила она со скучающим видом, словно это знает каждый дурак. — С дыней.
А потом отвернулась к зеркалу, и ее подружки опять прыснули со смеху.
Миранда оделась вовремя, но на ужин пришла с небольшим опозданием — так, чтобы все заметили ее появление. Извинившись перед Федерико, однако не приводя никаких оправданий, она села напротив него и поправила лиф платья, привлекая внимание к своей груди точно так, как это делала Бьянка. А потом улыбнулась герцогу. Я видел, как она репетировала эту улыбку перед зеркалом: губы чуть приоткрыты, бровки нахмурены, а на щеках — две маленькие, как жемчужинки, ямочки.
— Моя маленькая принцесса! — просиял Федерико.
Ужин шел своим чередом. Федерико был поглощен едой.
Время от времени он молча поглядывал на Миранду. Придворные беседовали друг с другом. Поскольку герцог не обращался к Миранде, никто не пытался с ней заговорить. Если раньше я боялся, как бы она не ляпнула что-нибудь невпопад, то теперь меня беспокоило, что она может разрыдаться от обиды. Но, как бы ни чувствовала себя Миранда, лицо ее было невозмутимо, словно она привыкла ужинать в таком обществе с малых лет. И тут Томмазо подал ветчину с дыней.
— Великолепное сочетание, — заметил Чекки.
— Да, — согласился Федерико, облизывая пальцы. — Луиджи готовит гораздо лучше, чем Кристофоро.
Он поманил повара пальцем, подзывая его подойти к столу.
На лице у Миранды не отразилось никаких эмоций. Луиджи, по-видимому, решил, что не сумел угодить хозяину (иначе разве тот стал бы звать его к себе?) и, подбежав к столу, торопливо заявил:
— Ваша светлость! Если вам не нравится ветчина с дыней, я запросто могу ее заменить. Это не мое изобретение, и я…
— А чье? Неужели Томмазо?
— Нет, досточтимый герцог. Простите, мне не хотелось бы выдавать ту, чья красота несравнимо выше ее познаний…
— Так это была твоя идея? — спросил Федерико у Миранды.
Она скромно склонила голову.
— Да, ваша светлость.
— Простите ее невежество! — угодливо хихикнул Луиджи. — Я приготовлю…
— Ничего ты не приготовишь! — рявкнул Федерико. — Десерт был превосходен. Принеси еще!
После этого Миранду приняли в общую беседу и спрашивали ее мнение по всем вопросам. Чаще всего она отвечала, что не разбирается в таких вещах, однако один раз процитировала Данте, а затем — Полициана. Септивий и впрямь хорошо ее натаскал! Потом она заметила, что народная поэзия ей нравится больше придворной.