— Обыщите его спальню!
Федерико зашагал к комнате Витторе. За ним устремилась толпа — толкая друг друга локтями, крича и пихаясь. Охранник Витторе, едва завидев герцога, испарился. Я отпер дверь. Федерико не стал лезть под стол или на кучу грязного тряпья. Один лишь вид этой берлоги, как я и ожидал, привел его в ярость.
— Ваша светлость! — начал было Витторе.
Федерико, не обращая на него внимания, повернулся ко мне.
— Как ты об этом узнал?
— При всем моем почтении, ваша светлость, с тех пор как Витторе стал придворным советником, вы порой говорили и делали такие вещи, которые противоречат вашим же собственным интересам.
— И что я такого сделал?
Федерико сощурил глаза. Мне следовало быть осторожнее.
— Вы ели рыбу, которая в чрезмерно больших количествах вызывает разлитие желчи.
— Неправда! — рявкнул Витторе.
— Нет, правда! — возразил ему Пьеро.
— Вы разрешили человеку, не имеющему опыта в финансовых делах, заниматься торговлей шерстью, — вмешался Чекки. — Мы терпим убытки.
— Опять ложь! — взревел Витторе.
— Жители Корсоли всегда любили вас за мудрость, справедливость и доброту, ваша светлость…
— И это опять ложь? — осведомился герцог, обернувшись к Витторе.
— …однако мы вас больше не узнаем.
— Это заговор! — воскликнул Витторе.
Федерико так сильно ударил его рукоятью шпаги, что мой брат грохнулся на пол.
— Отведите его в темницу!
Глядя, как стражники уводят Витторе в каземат, я поражался тому, как просто все вышло. Сейчас его бросят в темницу и скорее всего казнят. Мне ни капельки не было его жаль. То, что он — мой брат, ничего не меняло. Может, я вовсе не дегустатор по натуре, а убийца?
Пьеро пустил герцогу кровь, исследовал его мокроту и кал и заявил, что, поскольку мы пресекли отравление, Федерико сможет прожить до следующего столетия. Герцог оттолкнул его и выкатился из кровати.
— Я сварю Витторе в масле, — сказал он, натягивая штаны. — А потом вздерну на дыбу. — Надевая рубашку, он прибавил: — Я заставлю его самого сожрать этот яд и вырежу ему сердце. — Обувшись, он решил сперва вырезать у Витторе сердце, а уж потом накормить его ядом и вздернуть на дыбу. Я глянул на остальных и понял, о чем они думают. Перед нами был прежний Федерико. Внезапно он улыбнулся и спросил: — Вы слышите?
Что до меня, я слышал только львиный рык.
Федерико расплылся в улыбке.
— Я устрою себе развлечение на свадьбу. Мы бросим Витторе львам.
Мы уставились на него.
— На вашу свадьбу? — дергая себя за бороду, спросил Чекки.
— Да, на мою, — ответил Федерико так небрежно, словно только что решил поехать на охоту. — Я женюсь на Миранде.