Через пару минут он положил перо, выпрямил спину и спросил:
— Ты знаешь, зачем я приехал?
Знаю ли, зачем он приехал? Он явно играл со мной в какую-то игру, но поскольку правил я не понимал, то невинно ответил:
— Чтобы благословить этот священный брак от имени папы, очевидно.
— Я уполномочен папой Климентом выявить всех, кто грешил против церкви, — сказал он.
— А я-то тут при чем? — спросил я, пожав плечами.
Он ничего не ответил, только молча глядел мне прямо в глаза.
— Кардинал Джованни, — сказал я, — клянусь Пресвятой Богородицей, я никогда не говорил ничего против Господа нашего Иисуса Христа, Бога Отца, церкви или святых. Даже против папы римского!
Джованни взял со стола лист бумаги, поправил очки и прочел:
— «Имперская Римская церковь обвиняет Уго ди Фонте из Корсоли в колдовстве».
— Меня? — рассмеялся я. — В колдовстве?
— Это серьезное обвинение. За него полагается смертная казнь.
— Вы вызвали не того ди Фонте, кардинал Джованни. Мой брат Витторе устраивал шабаши в конюшне. Он проклинал Христа и заставлял своих последователей целовать себя в задницу…
— Лучше сознайся!
— В чем? — с жаром спросил я.
Кто-то стукнул меня по затылку, и я рухнул на пол. Меня пнули под ребра, потом подняли и, как марионетку, поставили перед Джованни. Голова у меня шла кругом, изо рта сочилась кровь, один зуб сломался.
— Угомонись! У нас есть свидетель.
— Хотел бы я на него посмотреть! — крикнул я.
Кардинал Джованни кивнул охраннику, тот открыл боковую дверь и… Матерь Божья! Господи Иисусе! В комнату вошел щеголь из Милана.
— Надеюсь, ты помнишь Баттисту Джироламо, — сказал Джованни. — Он был дегустатором у герцога савойского и видел, как ты занимался в прошлом году колдовством на банкете у Франческо Сфорца.
— Мерзавец напустил порчу на чашку с брусникой, и это убило Антонио де Генуя! — заявил коварный щеголь.
— Я его не убивал!
— Тихо! Ты видел, как это случилось, Баттиста?
— Да, кардинал Джованни.
— Ты когда-нибудь видел Уго ди Фонте до того?
— Да, ваше преосвященство. В тот вечер, когда он приехал, я выпивал в компании дегустаторов, и мы говорили об амулетах.
— И что он сказал?
— Он сказал, что не пользуется амулетами.
— Чем же он пользовался?
— Он сказал — магией.
— Магией?
— Да, кардинал Джованни, магией!
Potta! Они отрепетировали это лучше, чем актеры из Падуи!
— Можешь идти, — улыбнулся Джованни. Охранник отворил боковую дверь. Щеголь подошел к ней, остановился на миг в дверном проеме и, обернувшись ко мне, провел рукой по горлу.
— Что ты теперь скажешь, Уго ди Фонте? — спросил Джованни, снова поправив очки.