После того как Федерико отказался меня принять, я пошел на кухню посмотреть, готовит ли Луиджи мои любимые рулеты из дичи, как обещал. Дичь надо тонко нарезать, смешать с телячьим жиром и специями, завернуть в тесто и запечь. Затем взбить два яичных желтка с капелькой кислого сока и помазать рулеты. Но когда я пришел, Луиджи вовсе не занимался рулетами. Он смешивал фарш из куриной грудки с толченым миндалем и хлебным мякишем.
— Вместо рулетов у нас будет mangiabianco, — сказал он, глядя на меня так, словно я был золотарем, чистившим выгребные ямы.
Подумать только! Три года назад он не мог отличить свинину от курятины, а теперь считает себя первым поваром на свете!
— Я решил так потому, что после столь обильных пиров желудок перенасыщен пищей и не надо его дразнить.
— У нас еще не было таких уж обильных пиров.
— Да? А что же тогда было два дня назад? — возмущенно спросил он.
Я глянул на Томмазо, однако тот притворился, что не замечает меня.
— Ты дегустатор, а потому не знаешь о разных видах аппетита, — добавил Луиджи.
Я, дегустатор Уго, не знаю о разных видах аппетита?!
— Аппетит у голодного человека не такой, как у сытого. — Он смешал горстку имбиря с миндалем и сахаром и посыпал ими цыпленка. — Когда человек сыт, он как будто просит: «Удиви меня!»
«Сейчас я тебя удивлю!» — подумал я, выхватив кинжал.
— Чья это идея?
— Томмазо.
Вот почему он меня в упор не видит!
— Мне некогда лясы точить! — крикнул Томмазо, хлопнув себя руками по бокам.
Он сооружал карету и лошадей из сахара и марципана. Мне хотелось раздолбать их на мелкие кусочки. Очевидно, Томмазо почувствовал это, поскольку загородил свой шедевр.
— Чего тебе надо?
Все, кто был на кухне, уставились на меня.
— Ты не имеешь права приходить сюда, когда вздумается, и мешать нам работать, — сказал Луиджи.
— Я буду приходить, когда захочу! — крикнул я в ответ. Я нашел Миранду, но она тоже не стала меня слушать. А сейчас у меня болит голова и зудит вся кожа. Когда же это кончится? Я должен подготовиться к банкету!
На закате
Я еле жив. Мне больше не страшен ад — я уже там. О Господи, какие еще испытания ты мне уготовил?
После банкета, который я не помню, поскольку постарел с той поры на тысячу лет, я уснул как убитый. Не знаю, Долго ли я спал, но мне вдруг приснился Федерико. Он шел по коридору, сжимая в одной руке палку, а в другой — шпагу. Сначала он шел медленно, потом все быстрее и быстрее, сворачивая из одного коридора в другой. Я знал, что он идет к моей комнате. И знал, что я должен спрятать какую-то вещь, только не мог понять, что именно. Я обежал вокруг комнаты, пошарил под кроватью, за креслами, все время чувствуя неумолимое приближение Федерико. Я сорвал с окон шторы и разразился слезами, умоляя маму помочь мне, — и тут вспомнил, что я ищу. Мигом проснувшись, я подбежал к двери Миранды и постучал.