— Господи, до чего тяжелый, — проворчал могильщик.
Жюльен услышал, как его кузен прошептал:
— Хорошо, что здесь нет матери.
Потом Жюльену пришлось стоять у ворот кладбища вместе с остальными членами семьи и пожимать руки людям, которые по большей части были ему незнакомы.
Было по-прежнему очень жарко. Все наклонялись, невнятно бормоча какие-то слова, а мальчик смотрел поверх голов на голубое небо, которое как будто тянулось до самого леса Шо. И неотступно думал о дяде, о дяде Пьере, которому предстояло одиноко покоиться в глубокой яме неподалеку от маленькой церкви.
Они медленно возвращались по голой дороге, извивавшейся среди лугов. Сквозь кусты сверкала река.
Когда они вошли в дом, женщины встали. Тетушка Эжени посмотрела на сына и спросила:
— Ну, как?
— Все кончено, — ответил он. И прибавил: — Бедная ты моя.
Лицо у нее осунулось, глаза распухли, но она больше не плакала. Подошла к Жюльену и шепнула:
— Видишь, мальчик, твой бедный дядя…
Жюльен понурился. Тетя Эжени отошла от него. Открыла шкаф, вынула и поставила на стол несколько стаканов и коробку бисквитного печенья.
— Не беспокойтесь, Эжени, — сказал отец Жюльена. — Мы не хотим ни есть, ни пить.
— Нет-нет, садитесь.
Сын покойного снял куртку и сказал:
— Присаживайтесь, присаживайтесь, сейчас я принесу бутылку вина.
В последовавшие за похоронами дни Жюльен много работал. Однако он часто думал о дяде Пьере и силился представить его в гробу. Вечером, перед тем как уснуть, мальчик вытягивался в постели, сложив руки на животе: ему казалось, что дядя Пьер лежит в такой позе и вечно будет так лежать. Вечно. Это слово часто возникало у него в голове, и он изо всех сил старался понять, что же такое вечность.
«Рано или поздно наступит конец света, ну а что будет потом?» — думал он.
Жюльен повернулся на правый бок и посмотрел в окно. В ясном небе сверкали звезды. В ночной тиши он чувствовал себя одиноким и маленьким.
Прежде он нередко смеялся, слыша разговоры о том, будто души умерших улетают на небо, но теперь думал: а может, и впрямь какая-то частица дядюшки Пьера оказалась там, наверху, и смотрит оттуда на него. Жюльен долго боролся с этой мыслью, понимая, что она сохранилась в тайниках его души еще с детских лет; но окончательно прогнать ее не удавалось, в голове у него стоял туман; потом он засыпал.
Перед отъездом тетушка Эжени и ее сын зашли в кондитерскую проститься с ним.
— Во вторник съездишь навестить Диану, — сказала тетушка. — Выбери время и напиши мне коротенькое письмецо. Ключи от дома у папаши Панона, но они тебе не понадобятся. Возьми у него только ключ от садовой калитки. От тебя зависит, чтобы на могилке дяди Пьера всегда были цветы…