— Надо думать!
— Когда он предложил хозяину поехать вместе с ним, у меня на минуту мелькнула такая мысль, но потом я решил, что он не посмеет.
— Как видишь, посмел.
— Ну и что дальше?
Жюльен пожал плечами и снова стал доставать яйца из воды. Потом сказал:
— Что я могу тебе ответить?
— Эдуар — просто сволочь. Надо сказать мастеру, и он его проучит.
Жюльен немного поколебался.
— Нет, уж лучше я сам набью ему морду, — проговорил он.
— Это было бы забавно, но тогда тебя наверняка уволят.
— Плевать я хотел! — взорвался мальчик. — С меня довольно. С меня довольно.
Он почувствовал, что слезы подступают у него к глазам, и умолк. Несколько минут ученики работали, не говоря ни слова. Тишину нарушал только плеск воды: она вытекала сквозь планки ящика, стоявшего на доске, перекинутой через чан. Время от времени над их головами слышались шаги прохожего и мимо отдушины мелькала чья-то тень.
— На твоем месте я бы все рассказал мастеру, — заговорил Морис. — Если даже он сам ничего не станет делать, нужно, чтобы он знал. Нужно, чтобы он знал, какая дрянь этот Эдуар.
На лестнице раздались быстрые шаги.
— А вот и он, — шепнул Морис.
В погреб вошел мастер с кастрюлей в руке. Он подошел к небольшому бочонку, опустил туда руку, вытащил пригоршню фруктового сахара и высыпал в кастрюлю. Потом приблизился к ученикам, искоса взглянул на дверь и, понизив голос, торопливо сказал:
— Ты свалял дурака, Жюльен. Но как бы то ни было, а доносчика надо проучить. И с этим ты справишься. Хоть он на три года старше тебя, но сразу видать, что размазня… Надо только свести с ним счеты за пределами кондитерской и без свидетелей.
Жюльен повернулся к мастеру, но тот уже уходил, почти бегом, опустив голову, чтобы не удариться о сводчатый потолок, нависавший над выходом.
— Ну что я тебе говорил! — торжествовал Морис. — Я знал, что он будет на твоей стороне… Что ты собираешься делать?
Жюльен выпрямился и, посмотрев на товарища, отрезал:
— Уж не думаешь ли ты, что я струшу?
— Уверен, что нет.
Морис улыбался. Лицо его выражало неподдельное удовольствие.
— Черт побери! — вырвалось у него. — Хотел бы я посмотреть, как ты его вздуешь.
— Теперь надо придумать способ, как заманить его в укромное местечко, где не будет свидетелей.
— Да, это нелегко. Он будет остерегаться. На вид он не из храбрых.
Они немного помолчали, потом Морис заявил:
— Самое главное, чтобы никто не принял его сторону, если он решит жаловаться.
— Конечно.
— Так вот, я придумал: скажу ему, что вместе с приятелями из других кондитерских мы отправимся в Паскье, к девочкам. Ребятам я объясню, в чем дело, они придут. Мы заставим его надеть перчатки, ты его вздуешь, и никто не подкопается.