— А ты думаешь, он пойдет?
— Еще бы! Ведь он, хоть то место у него и подгнило, все время ищет девчонок.
Жюльен воспрянул духом. Впервые, после того как он свалился в канал, мальчик ощутил настоящую радость.
Они по-прежнему доставали яйца из воды. Не прекращая работы, Морис продолжал подробно разрабатывать план будущего поединка и выбирал местечко поглуше.
Когда ящик был наполнен, Жюльен поднял его. Морис с минуту помолчал, потом вполголоса спросил:
— Скажи пожалуйста, ведь я этой ночью ничего не слыхал. Правда, что ты вернулся в три часа?
— Да, около того.
— Был у девушки?
Жюльен кивнул.
— Кто она? Я ее знаю? Мне-то можешь сказать. Это, часом, не красотка с улицы Пастера?
— Нет.
— Тогда кто же?
— Обещаешь молчать?
Морис поднял руку.
— Клянусь, — сказал он, — ведь ты меня знаешь.
Жюльен еще немного поколебался, потом рассказал, где он был.
— Ну, старик, ты, я вижу, не теряешься, — заметил Морис. — Она чертовски хороша. Я и сам о ней подумывал, да не решался даже подойти.
Жюльен глубоко вздохнул. Теперь он больше не испытывал страха. Напротив, никогда еще он не чувствовал себя таким сильным.
Морис ловко все устроил. Встреча между Эдуаром и Жюльеном должна была произойти в понедельник вечером. Все три дня хозяева не разговаривали с Жюльеном. Клодина также избегала его. В воскресенье утром мамаша Раффен осыпала его бранью. Одна только Колетта бросала на него сочувственные взгляды, словно хотела сказать: «Держитесь твердо. Все это не по вашей вине». В понедельник утром, когда Жюльен был один во дворе, она даже открыла дверь, подбежала к нему и быстро шепнула:
— Я была в профсоюзе. Думаю, скоро кое-что произойдет.
Прежде чем он успел у нее что-либо спросить, Колетта исчезла.
Время текло медленно, работа шла своим чередом, все работали автоматически, повторяя движения, которые проделывали сотни раз.
Морис и Эдуар ушли тотчас же после закрытия кондитерской. Чтобы дать Жюльену время добраться до квартала Паскье, Морис предложил своему спутнику направиться навстречу другим к площади Флер. Оставшись один, Жюльен выждал несколько минут, тихонько приоткрыл дверь из комнаты и стал на цыпочках спускаться по лестнице. Хозяева еще сидели в столовой. Проходя мимо, он услышал, как они подсчитывают дневную выручку. Он проскользнул в конец коридора и быстро вышел на улицу. Назавтра был вторник, день полного отдыха, и он мог располагать своим временем. И все-таки ему не хотелось попасться на глаза госпоже Петьо: он боялся, что она найдет предлог задержать его. К тому же, раз он не уехал к родителям, он тем самым оставался под присмотром хозяев.