И он обрушился на шпионов, на парашютистов, а заодно стал проклинать воздушные тревоги.
Уже скоро оба ученика перестали прислушиваться к его словам. К тому же торговля, которая в первые дни войны заглохла, теперь снова несколько оживилась. Поэтому Жюльену и Кристиану приходилось работать все дольше и дольше, и от усталости у них ныли руки и плечи.
Во вторник, в середине сентября, Жюльен навестил родителей. Вернее, он поехал к ним в понедельник вечером, но должен был вернуться во вторник после обеда, чтобы замесить тесто. Покончив с работой, он вышел из цеха и двинулся к Бирже труда. В небольшом помещении, где он уже давно не бывал, он застал двух женщин: они разговаривали с широкоплечим, дородным и краснолицым мужчиной. Одна из женщин спросила:
— Что тебе нужно, товарищ кондитер?
— Я хотел бы потолковать с господином Жакье.
— Это я, — сказал толстяк.
Голос у него был глухой и низкий. Когда он говорил, все лицо у него подрагивало, особенно подбородок. Жюльен подошел ближе.
— Меня зовут Жюльен Дюбуа, — начал он. — Мой дядя…
Толстяк прервал его.
— Знаю, ты племянник Пьера Дантена. Славный был человек! Когда началась война, я сразу вспомнил о нем. Что бы он сказал, если б увидел, какие вещи творятся! Может быть, это даже лучше, что он умер до начала войны.
Жакье умолк. Обе женщины одобрительно кивнули. Он что-то проворчал, потом спросил Жюльена:
— Ну, как работается? Я до сегодняшнего дня тебя ни разу не видал, но ты, верно, знаешь, мне уже пришлось однажды заниматься твоими делами.
— Благодарю вас, — сказал мальчик.
— Не за что меня благодарить, это моя обязанность. Вот только не хватает у меня времени во всем самому разбираться. Следовало бы еще разок зайти к твоему папаше Петьо. Что, он по-прежнему придирается к тебе?
— Нет, с тех пор как началась война, он не придирается, — сказал Жюльен.
— Понятно! Людей-то у него не осталось, я уверен, что он на тебя всю работу навалил.
Жюльен молча кивнул.
— Он должен бы теперь и платить тебе соответственно, — заметил Жакье.
— Дело в том…
Мальчик умолк, он колебался.
— Давай-давай, чего замолчал? — сказал Жакье.
— Дело в том, что я так или иначе первого октября должен уйти. У меня контракт. И он заканчивается тридцатого сентября.
— Ну и что? Ты хотел бы остаться?
— Нет! — вырвалось у мальчика. — Двух лет с меня достаточно.
Жакье и обе женщины рассмеялись.
— Да, этого больше чем достаточно, — проговорила одна из них. — Всем хорошо известно, что представляют собой папаша Петьо и его двуличная супруга, я уж не говорю об этой старой ведьме, мамаше Раффен!