Натаскивать себя можно только на чужое, на то, чего ты сам из себя не представляешь. Например, на татарское. И умный рецепт «евразийцев» состоит именно в том, чтобы русский человек, желая вернуть себе свою утраченную русскость, начал натаскивать себя на татарщину. И безнадежно; и фальшиво; и смешно.
Этот рецепт совсем не противопоставляет русскую самобытность заимствованию; нет, он противопоставляет одно заимствование и подражание; не одобряемое, другому заимствованию и подражанию, похвальному: долой пресмыкание перед западом! Да здравствует пресмыкание (кизяк!) перед востоком! Перестанем быть полу-немцами, полу-французами. Станем истинно русскими татарами!
Для чего это? Не бред ли это?…»
Таким вот образом идеи Гумилева критиковались… задолго до написания его книг… Но — снова повторим — советскому и постсоветскому читателю эта критика известна не была, да и российскому современному читателю она фактически неизвестна…
И вполне естественно, что одна порочная теория, не подвергнутая открытой критике (а в данном конкретном случае критика либо неизвестна, либо просто замалчивается), так вот, одна такого рода порочная теория порождает, естественно, другие, уже нелепые до смешного, но в определенных условиях (а условия-то сложились «определенные»; те, в сущности, о которых много лет тому назад писал Ильин); так вот, в этих вот «определенных условиях» самые нелепые идеи и концепции начинают, что называется, «работать», находят приверженцев и почитателей… Так идея о «монголах-союзниках» породила забавный выверт Фоменко и Носовского… Об их книге я уже упоминала в первой главе, и понимаю, что меня даже могут упрекнуть в том, что я уделяю внимание подобной «чуши», подобному «бреду». Но я понимаю, что эта самая «чушь», этот самый «бред» могут оказывать свое влияние… Фоменко и Носовский и сами не скрывают, что их идея о якобы сдвинутой хронологии, о том, что история человечества гораздо «короче», — всего лишь «продолжение» теоретических построений Н. А. Морозова (1854–1946), революционного деятеля, избранного в 1932 году почетным членом АН СССР по химическому и физико-математическому отделению, известен Николай Алексеевич как «узник Шлиссельбургской крепости»… Впрочем, о притягательности построений Морозова и о естественной на них реакции историков лучше всего говорит фрагмент из книги Ю. Олеши «Ни дня без строчки»: «Когда, начитавшись Морозова, я с апломбом заявил критику Дмитрию Мирскому, что древнего мира не было, этот сын князя, изысканно вежливый человек, проживший долгое время в Лондоне, добряк, ударил меня тростью по спине!