Зампотех заспорил с зампохабром, выясняя, какие взводы какое оружие берут. В итоге после полного взаимных обвинений и попреков обсуждения «Долгу» присудили гранатометы, а «Свободу», кроме «калашей», вооружили сборками. В центре спора был все тот же веселый десантник.
— Да ну, сбогки?! — воскликнул он с радостным любопытством. — У вас есть специалист по сбогкам? То есть это не шутка? Я всегда считал, что это миф, сталкегская легенда.
Цыгану нравился миротворец, но сейчас он злился на сержанта за то, что тот перетянул на себя все внимание, а он, Цыган, никому не нужен.
— Отнюдь, если хотите, могу показать, как это делается, — отозвался польщенный зампохабр.
— Хочу — это не то слово. Мечтаю!
Зампохабр посмотрел на Петрова, и тот кивнул. Лидер «Долга» теперь если и напоминал столетний дуб, то живой, цветущий, в самом соку. Изрытое ямами лицо оживилось, глаза сияли, Петров излучал энергию, движения были быстрыми, резкими, он не мог сидеть и стоял, нависая над подчиненными.
Сержант повернулся, чтобы идти вслед за поднявшимся зампохабром, и взгляд его упал на Цыгана, застывшего в дверях со скрещенными на груди руками. Он быстро двинулся вперед, протянув раскрытую ладонь:
— Это же ты, пагень, камегы гасставил? Дай пять! Пгиятно познакомиться, люблю кгутых парней. Не хочешь на нас погаботать? Я пгосто пгедложил, не замогачивайся. Ты сбогки часом делать не умеешь? Жаль. Но если хочешь, сходи с нами, посмотгишь, небось тоже интегесно? Я так сгогаю от любопытства.
Зампохабр покосился на Цыгана с легкой неприязнью, но не возразил. Умника все еще не было, и Цыган, пожав плечами, двинулся за десантником. Делать все равно нечего… а комплимент согрел душу, если смотреть правде в глаза, как говорил Сержант, а не в другое место.
Склад артефактов устроили в железнодорожном тоннеле. Склон, куда уходили рельсы, был покрыт бетонными плитами, перед тоннелем стояла караульная будка. Завал внутри разобрали, очистили довольно большую площадку. Между путями стояла пара самодельных столов — ножки из неотесанных бревен, вместо столешницы у одного дверца от кабины грузовика, у другого неровно обрубленный, подмоченный лист ДСП с крошащимися краями. На столе — алюминиевые кружки, две бутылки из-под портвейна, закопченный на костре древний железный чайник, наверное, еще времен Второй мировой, завернутый в полиэтилен круглый ржаной хлеб. На вогнутой бетонной стене тоннеля вполсилы горел светодиодный фонарь-прожектор, от которого тянулся кабель к гудящему генератору. Под прожектором были деревянные нары с тощими матрасами и сбитыми в кучу одеялами.