За потерю знамени Спартак объявил следующее наказание. Знаменосцу и командиру подразделения — смерть, всех прочих воинов надлежало распределить по другим центуриям и когортам, возложив на них как на покрывших себя позором все тяжелые работы в лагере.
При каждом командире когорты теперь обязательно находились посыльные-тессерарии, а при более высших военачальниках — адъютанты-контуберналы. И посыльные и адъютанты также получили свои знаки отличия.
Пребывание под Нолой очень сильно изменило войско восставших, которое отныне приобрело весьма заметное сходство с прославленными римскими легионами. Численность восставших возросла до пятидесяти тысяч человек. Прокормить такое большое войско в разоренной войной Кампании было затруднительно, поэтому Спартак приказал выступить на юг в Луканию.
Двигаясь от Нолы к морскому побережью, отряды Спартака прошли мимо Везувия, на седой вершине которого затлели искры этого огромного пожара, названного древнеримскими анналистами Спартаковской войной.
Все города, оказавшиеся на пути у восставших, покорно открывали ворота, сдаваясь на милость Спартака. Таким образом, восставшие без боя взяли Нуцерию, Помпеи, Стабии, Сиррент, Пикенцию, Салерн, Маркину и Посидонию. Слава о непобедимости Спартака шла рука об руку со слухом о его великодушии. Запрещая своим воинам грабежи и насилия, Спартак сумел добиться больших успехов в снабжении своего войска оружием и провиантом, нежели действуя силой и проливая кровь.
Такие действия Спартака нравились не всем вождям восставших, и прежде всего Криксу. Все недовольные собирались вокруг Крикса, который являлся по популярности вторым человеком после Спартака. Крикс, словно магнитом, притягивал к себе всех тех, кому были в тягость нововведения Спартака, кто желал двигаться на Рим, а не удаляться от него.
Примкнул к окружению Крикса и я, едва оправившись после публичного бичевания. Я сам пришел к Спартаку и прямо заявил, что больше не хочу служить сотником в коннице под началом Реса, что перехожу в отряд Крикса. Спартак не стал мне препятствовать в этом. Рес попытался было отговорить меня от этого шага, но я был непреклонен. Обида переполняла мое сердце! Еще не вполне зажившие рубцы от плети жгли мою спину! Я постарался забыть, что обязан Спартаку жизнью, что когда-то дал себе слово всегда находиться рядом с ним и всячески содействовать успеху его дела. Оправданием для себя я считал то, что Крикс, как и Спартак, стоит во главе восстания рабов с самого его начала. То, что я переметнулся к Криксу, не может навредить Спартаку и тем более помешать его замыслам.