Давно пора отправить его на пенсию, да нельзя было. Иван Тимофеевич Пустовой был некогда директором молокозавода, всячески поддерживал энергичную комсомолку-демократку Елену Сергиенко, даже когда ее из комсомола исключили. Понимал старый, хитрый номенклатурный лис, откуда ветер дует, и стелил себе соломку, чтобы мягче было упасть. И постелил. Лена никогда не говорила о договоренностях с Пустовым, но Андрей помнил, как в годы кризиса тот не противодействовал тому, чтобы рабочий коллектив избрал новым директором Елену, даже поддерживал ее. И вот результат — директор никудышнего молокозавода, на который не обращали внимания даже бандиты, стремящиеся прибрать к рукам все сколь-нибудь стоящее в Плавнинске, стал главным инженером процветающего предприятия с солидной зарплатой и машиной с персональным водителем. Потому-то Сергиенко при нем называл свою жену «ваша протеже».
К нему Иван Тимофеевич тоже относился хорошо, незадолго до своей отставки с поста директора назначил начальником электроцеха. Ну что с ним поделаешь? Жена и вправду больна, диабет у нее, пусть уж работает, в принципе неплохой мужик.
— Что она сказала? — спросил Сергиенко.
— Все нормально, Андрей.
Сергиенко кивнул и вернулся к себе. Остановка всего завода на полчаса — вряд ли нормальное явление. Нарушен технологический цикл, рассчитанный по минутам. Наверное, завод понесет убытки, и Лене это сильно не понравится. Но может быть, Пустовой убедил ее в том, что отключение электроэнергии на полчаса было необходимо.
Но почему-то думалось, что сегодня счастливого вечера дома не получится. Да двух таких сумасшедших вечеров подряд и не бывало никогда. Они потому и врезались в память, что случались как-то внезапно. Ну вот вчера — позвонила, сказала, что задержится, встречается с Тамарой. А что такое встречи с Тамарой? Бабские дела о моде, покупках да сплетни, что с кем и когда. После этого Лена была не особо настроена на разговоры с мужем и тем более на такую невероятную страсть. Да вот поди ж ты! Оказалось, что Тамара опять разводится, а Ленка под впечатлением этого события прониклась уважением к собственному мужу, который к тому же угодил с ужином.
Вот и получилось… А сегодня точно все будет пресно и скучно, это в лучшем случае.
Его опасения оправдались в половине седьмого вечера, когда он вернулся домой, в кирпичный особняк на престижной улице Гарегина Мовсесяна. Кстати, не поленился, сходил в местный музей, узнал, кем был этот самый Мовсесян. Оказывается, до революции — весьма популярный стоматолог в Краснодаре, тогдашнем Екатеринодаре, а потом стал революционером, был назначен руководить станицей Плавнинской, на этом посту и погиб в девятнадцатом году от рук белоказаков. Потом его именем была названа улица. А когда началась перестройка и повальное переименование улиц Ленина, Свердлова, Куйбышева и всяких прочих Калининых, никто не решился переименовать улицу Мовсесяна, ибо просто не знали, что он был первым большевистским начальником в станице Плавнинской. Фамилия армянская, ну так чего ж нам разжигать межнациональную рознь? В стотысячном Плавнинске немало армян живет, еще возмущаться станут.