Уже на третий день Мурат куда-то исчез. И вернулся под вечер с неразговорчивым скуластым парнем. Тот все поглядывал в сторону Игнатия.
К вечеру проснулся от шума. Мурат о чем-то горячо спорил с пришельцем. Гортанно. Громко крича, ругаясь…
Занавеска на дверях раздернулась еще шире, и на пороге оказался этот скуластый:
— Вставай, наш русский друг!..
На Покальчука смотрел расширенный зрачок автомата.
Рука автоматически дернулась под подушку — пистолета там не было!
Мурат обтирал пальцами кровоточащую губу.
…За усадьбой их ожидали еще два дюжих горца. Ни слова не говоря, они направляли его, подталкивая грубыми толчками в спину.
Игнатий спотыкался о синие камни и думал: крышка!.. Дикие люди!.. И ничего не мог понять: куда идут?., и зачем?., и где Мурат?.. Что же сделать?.. Дергаться нельзя — верный конец… Нет, пока он все перетерпит… А уж потом тоже покажет свой характер…
Шли. И где-то выли шакалы.
— Куда идем? — глухо спросил Покальчук.
— Доволен будешь… Самое надежное место!..
Долго продирались через высокий папоротник. Пересекли мелководку-речку. Наконец вышли к другому селению…
— Вот это работничек! — заинтересованно встретил их чуть полноватый чеченец с перевязанной платком головой. — Сколько должен?..
Скуластый долго пересчитывал пачку денег на крыльце дома с зеленым флагом ислама.
Покальчук, совсем ничего не понимая, исподлобья следил за происходящим.
Потом, уже под присмотром горца с автоматом, от зари до зари рыл окопы, ходы сообщения… Здесь на склонах ущелья готовились позиции чеченским боевикам.
32
А жил — в яме!.. Вместе с ним там было еще несколько человек — рабочий из Волгодонска; контрактник, попавший в плен; и даже батюшка в рясе — тот все молился и молился…
Было одно желание: бежать. И чем быстрее, тем лучше… Несколько раз он уже собирался это сделать, когда за соседними горами начинало громыхать и в небе появлялись самолеты. Но они не долетали до их села…
Однажды, когда чеченский охранник принес им тощей вечерней баланды, Покальчук попросился по нужде.
Прямо от кустов рванулся к посадке. А там и в лес. Влетал в его черноту, боясь споткнуться и уже никогда не встать.
А на взгорке встревоженный чеченец уже покрикивал:
— Иван!.. Иван!.. Ты где?..
— Хрен тебе собачий, а не Иван!..
Трудно ориентироваться в непривычной обстановке. Но пробираться он будет горами. Куда? К своим, конечно. А кто у него свои?.. Деньги — черт с ними! Главное — выжить…
Осмотрелся… С одной стороны — вершины, цепко несущие на себе вечные снега и ледники. С другой — луговое мореное плато с зеркалом озера.