— Мама свет выключает, чтобы он заснул, — прошептала Люси.
— О, хорошо, мы тоже так сделаем, — пробормотал он и выключил свет, оставив только ночник в виде Винни-Пуха.
Пуд гукал, сучил ножками и бормотал что-то невнятное, глядя на тени на потолке.
Лу опустился на ковер, в темноте притянул к себе Люси и, обняв девочку, стал следить, как глупый мишка с опилками в голове уплетает мед из горшочка. Лучшего времени сказать ей не будет.
— Знаешь, где бы папа ни находился, что бы ни случилось с тобой в жизни, в радости или в горе, какой бы одинокой и потерянной ты себя не чувствовала, помни, что я с тобой, вот здесь. — Он тронул ее голову. — И здесь. — Он коснулся ее груди. — Помни, что я гляжу на тебя, горжусь тобой и всем, что бы ты ни делала, а если когда-нибудь ты усомнишься в моих чувствах, вспомни, что я тебе сейчас сказал, вспомни, что я люблю тебя, детка. Папа тебя любит, будешь помнить?
— Да, папа, — грустно сказала она. — А если я буду не слушаться? Ты будешь меня любить, когда я не буду слушаться?
— Когда ты не будешь слушаться, — сказал он, взвешивая каждое слово, — помни только, что папа, где бы он ни был, хочет, чтобы ты была самой лучшей девочкой на свете.
— А где ты будешь?
— Если не здесь, то где-нибудь еще.
— А где это «где-нибудь еще»?
— Это секрет, — шепнул он, стараясь не заплакать.
— В секретном где-нибудь еще, — шепнула она, обдавая его лицо теплым дыханием.
— Ага. — Он крепко обнял ее, роняя крупные тяжелые слезы и стараясь плакать беззвучно.
Внизу, в столовой, все плакали, слыша этот разговор по электронной связи с детской. Для Саффернов это были слезы радости, потому что их сын, брат и муж наконец-то вернулся к ним.
В ту ночь Лу Сафферн спал со своей женой, а после обнимал ее и гладил шелковистые волосы, пока не начал уплывать куда-то, и даже тогда он чувствовал кончиками пальцев овал ее лица и ее черты — чуть вздернутый нос, высокие скулы, подбородок; он гладил ее лицо, ощупывал его, ощупывал волосы, как делает это слепец при первом знакомстве.
— Я буду любить тебя вечно, — шептал он ей, и она улыбалась, погружаясь в этот волшебный полусон.
Но среди ночи волшебство разбилось в прах: Рут разбудил звонок от калитки. Спросонок, в халате, она провела в дом Рэфи и Джессику. С нею были Квентин и отец Лу, настороженно глядевшие на незнакомцев; они хотели защитить Рут от этого неурочного вторжения. Но защитить ее от того, что последовало, они не могли.
— Здравствуйте, — сурово сказал Рэфи, когда они все собрались в гостиной. — Простите, что побеспокоил вас в такой поздний час.