— Юрка, здорово!
Навстречу ему шел веселый и добродушный актер Валька Голубев.
— Привет, Валя.
— Ты к нам?
— Я Золотого ищу. Ты его знаешь?
— Естественно.
— Он здесь?
— Вон! — Валька кивнул на столик в углу. За ним сидели трое. — С Усковым и Смолиным в железку заряжает.
Ельцов знал Володю Ускова и Гену Смолина. С ними сидел человек в дорогом светлом костюме.
— Пошли к нам, пока они не отыграют.
И это была правда, беспокоить человека во время игры, особенно такой серьезной, как железка, не полагалось.
За крайним столом за бутафорской колонной сидела вся развеселая компания. Видимо, с деньгами было туговато, судя по пиву и соленой рыбе.
Ельцова встретили добро и весело.
— Что, ребята, с бабками хреново? — улыбнулся Юра, пожимая руки.
— Полный завал, — скорбно ответил карикатурист Джангир.
— Кто у нас?
— Китаец.
Ельцов махнул и возник плосколицый официант.
Через несколько минут стол ломился от пива и закусок. Ельцов с удовольствием сделал первый большой глоток. Пиво было прохладным и свежим. Он взял купатину, покрытую жиром, разрезал ее. Как ни странно, грузинские колбаски были сочными и вкусными.
К столу подошли Усков и Смолин.
— Ну что, — спросил их Джангир, — угадали?
— У него угадаешь, — мрачно ответил Смолин. Сел к столу, взял кружку пива. — Это они тебя распрягли?
Ельцов засмеялся. Он поймал тяжелый взгляд Ускова. Тот тянул пиво и смотрел на него злыми, скошенными к мясистому носу глазами.
«Наверняка колеса глотает», — подумал Ельцов.
Этот человек вызывал в нем неосознанное чувство брезгливости. Его ужимки, блатная феня, нож-выкидуха, которым он пугал пацанов, рассказы о лагерных подвигах напоминали плохой кинофильм об уголовниках.
Усков допил пиво, со стуком поставил кружку на стол.
— За водкой послал? — Он через стол наклонился к Ельцову.
— А тебе какое дело?
— Тише, сука, когда я говорю, — знаменитый нож-выкидуха повис над столом, — я тебя запороть могу.
Ельцов схватил его за руку, сжал, увидел, как побледнело от боли лицо Ускова. Весь стол с интересом следил за развитием конфликта. Нож с грохотом упал на стол.
— Пусти, пусти… — прохрипел Усков.
Ельцов разжал руку и оттолкнул его.
— Куда лезешь, приблатненный? Не хочу ребятам кайф ломать, а то я тебя бы…
Но тут принесли водку. Ельцов посмотрел в сторону стола, за которым сидел Золотой. Тот остался один.
— Ребята, мне с человеком парой слов перекинуться надо.
Он встал и подошел к столу.
— Добрый день.
— Добрый.
За столом сидел человек с чеканным худым лицом, светлыми волосами, расчесанными на пробор. Типичная прическа московских пижонов пятидесятых годов. На нем был легкий серый пиджак и голубая рубашка на трех пуговицах, на пальце левой руки перстень с агатовой печаткой.