Одного она изобразила пиратом, другого швейцарским гвардейцем из Ватикана, третьего мушкетером. Она уже дорисовывала портрет девушки в шляпке с вуалью, как вдруг почувствовала прикосновение руки к своему колену. Виолетта чуть отодвинулась, но рука была настойчива. Виолетта досадливо поморщилась.
— Вас зовут Петр, не так ли? — сказала она, глядя ему в глаза. — Вы что-то потеряли у меня на коленях? Давайте поищем вместе. — Она заглянула под стол и пожала плечами. — Тут ничего нет.
Общий смех был ей ответом. Петр смутился и неловко положил руки на стол.
— Вот так-то лучше, — заметила Виолетта, заканчивая рисунок. — В следующий раз не забудьте сначала спросить. Это будет проще, чем шарить руками под столом.
Петр наклонился к ней.
— Мы сейчас идем на пляж. Каждый вечер купаемся при лунном свете. Не хотите присоединиться?
— Нет, спасибо, уже поздно. Мне пора. Приятно было познакомиться. — Она встала, чтобы уйти.
Петр схватил ее за руку. Она попыталась освободиться, но он крепко держал ее.
— Пойдем с нами. Познакомимся поближе.
Он притянул ее к себе. В лицо пахнуло винным перегаром. Вдруг чьи-то сильные пальцы сдавили его запястье. Парень задохнулся от боли и выпустил Виолетту. Перед ним стоял высокий смуглый мужчина. Его глаза горели холодным огнем, как две синие льдышки. Он резко вывернул его руку и оттолкнул от себя. Петр мешком рухнул на стул. За столом воцарилось гробовое молчание.
Не говоря ни слова, мужчина взял Виолетту под руку и спокойно направился к выходу. Петр дернулся было за ними, но его удержали.
— Не нарывайся, — сказал один из парней. — С таким шутки плохи.
— Он еще поплатится, — прошипел Петр, поглаживая немеющую руку. — Дай срок.
— Остынь, — посоветовал его приятель. — Она, наверное, его девушка, вот он и взъелся. Ты бы и сам так поступил на его месте.
— На его месте я бы не позволил своей красотке работать в таком месте. Ладно, проехали. Пошли купаться.
Они молча шли по темной дороге. Виолетта еле поспевала за ним. Она чувствовала, что он сердится, но не могла понять, в чем ее вина. Рикардо по-прежнему молчал. Наконец ей это надоело. Она выдернула руку и остановилась. Он повернулся к ней.
— Хорошо провела время? Извини, если помешал.
Голос его был холодным и чужим, искаженным еле сдерживаемой яростью.
— Зачем ты пошла туда? Тебе что, нравится выставлять себя напоказ?
Виолетту возмутил его тон.
— Как ты смеешь так разговаривать со мной? Это моя работа.
Он криво усмехнулся. — Работа? Это ты называешь работой? Может, лучше сразу пойти на панель?
Она со всего размаха ударила его по щеке, развернулась и побежала в темноту, спотыкаясь и глотая слезы.