— Я помню об этом, — выдавила Жанна.
— Я понимаю, что вы не можете одобрять поступки такого мужчины, как я. Ведь вы девушка, которую учили подбирать крохи и быть за это благодарной, девушка, которая не обременена грехом гордыни и самоуверенности. А я ведь этим грешу, не правда ли? В ваших глазах, дорогая, я что-то вроде Милдред, только в мужском варианте и без копны тициановских волос.
— Вот это сравнение! — засмеялась Жанна. — В отличие от вас Милдред совершенно невыносима — всегда думает о людях худшее, в то время как сама далеко не ангел.
— Разве только ангелы имеют право судить других?
Уловив в голосе спутника иронию, Жанна бросила на него укоризненный взгляд:
— Я не ангел, сеньор. И не намекала на это.
— Наоборот. Я сразу понял, что вы относитесь к немногочисленной категории людей, у которых есть совесть. Вас волнует, что современные люди беспокоятся не о других, а лишь о себе. Вы тревожитесь по поводу того, что погоня за удовольствиями сегодня ставится превыше поисков истины и желания помочь нуждающимся. Уверен, что вам очень понравятся жители Эль-Амары и вы придете в восторг от андалузских песен, которые они поют во фруктовых рощах.
— Андалузия находится в Испании, — обескураженно сказала она.
— Конечно. Почти все жители Эль-Амары ведут происхождение от мавританцев, которые многие годы жили в Испании. Вас не удивляет, сеньорита, что душа великой Иберии[1] поет в пустыне? Мавританцы принесли свою культуру и традиции в древнюю страну и привили иберам любовь к фонтанам, цветам и закрытым дворикам, где их женщины прячутся от посторонних глаз. Многие испанские лорды имеют в роду мавританских принцесс. Мой дед женился на принцессе Ямиле, подлинной дочери Марокко. Когда я был мальчиком, бабушка поражала невероятной красотой. Она до сих пор сохранила остатки былой привлекательности, как произведение искусства из резной слоновой кости. Вы будете очарованы ею.
— Я буду бояться, дон Рауль. Вдруг она поймет, что я самозванка?
— Даже если и так, вам вряд ли отрубят голову. Мы люди цивилизованные.
— Не шутите так, дон Рауль. Я очень нервничаю.
Но дона Рауля это вряд ли заботило. Он волновался лишь о Рэчел, и ему будет все равно, если ее с позором выдворят из дома его бабушки.
— Решайтесь наконец. — В его голосе неожиданно прорезались жесткие нотки. — Через несколько часов мы приземлимся в Касабланке, где я забронировал номера в отеле. Или вы едете со мной дальше, или мы там расстанемся.
— В саду отеля? — грустно улыбнулась Жанна. Она приникла к иллюминатору, вглядываясь в темноту. Прекрасная ночь! Неужели все остальные ночи она снова проведет одна? Но стоит ли продолжать этот путь через пустыню, путь к дому в оазисе, белоснежному и наверняка красивому, как в сказке?