Рауль ласково посмотрел на нее, совсем не так, как обычно.
— Наверное, я буду чувствовать себя как ребенок, заблудившийся в кондитерской.
— Вы абсолютно неиспорченны, Жанна. Очень молоды, вам еще многое предстоит познать, но многое и отдать. Ваш возлюбленный будет счастливейшим человеком.
— Я не… я не ищу возлюбленного, сеньор.
— Говоря о возлюбленном, я имею в виду человека, который станет вашим мужем. — В его голосе опять появились опасные нотки. — А что, в вашей стране муж и возлюбленный не одно и то же?
— У этого слова много значений, — смутилась Жанна.
— Это больше чем муж? — Теперь он откровенно издевался над бедной англичанкой.
— В большинстве случаев — да.
— Наши девушки видят в мужчине прежде всего возлюбленного, а уже потом — защитника, отца, спутника. Вам нечего возразить, Жанна? Вас смущают мои вопросы и замечания? Или вас вообще смущает мысль о том, что вы будете любимы мужчиной?
— Я… я вообще не привыкла обсуждать подобное с мужчиной.
— А мадам Нойс ничего об этом не говорила? Ведь романы — это по ее части.
— Наши представления о любви не совпадали.
— А как вы ее себе представляете, Жанна? Или вы не хотите открывать заветные мысли мужчине?
— Они очень просты. — Щеки у нее горели, глаза были опущены. — Это, по-моему, прекрасно — быть центром чьей-то жизни, делить все поровну, становиться все ближе друг к другу. Если мы вместе, печаль и холод не страшны. Мне кажется, что любовь должна быть именно такой.
— Вы забыли упомянуть о наслаждении, дорогая. Страсть и восхищение — тоже часть настоящей любви.
— Я сочла это само собой разумеющимся, — тихо сказала она.
— Вот как раз это и нельзя считать само собой разумеющимся, но вы так невинны, что мало знаете о подобных вещах.
— У меня нет вашего опыта, сеньор.
— Вы говорите так, будто я по меньшей мере Дон Жуан. Интересно, почему?
— Но и не мальчик-певчий. С вашим-то лицом!
— А что не так с моим лицом?
— Все так, сеньор. Но это только полбеды.
— Хотите сказать, я выгляжу порочно и веду себя соответственно?
— Думаю, что вы расставляли силки не для одной птички.
— Это в природе мужчин, девочка. А в природе женщин — предпочитать злодеев добропорядочным гражданам.
— Знаю, — улыбнулась Жанна. — Я не столь уж далека от жизни, хотя вы постоянно смеетесь над моей наивностью. Мне уже за двадцать.
— Вы моложе меня на двенадцать лет, а в некоторых вопросах вообще ребенок. И ваша наивность — часть вашего очарования… Все — впереди большая рытвина, я не стану смотреть в вашу сторону, можете спокойно краснеть.
Машина нырнула в эту рытвину и выскочила из нее. Только этим Жанна объяснила себе то, что ее сердце чуть не выскочило из груди. Никто никогда не говорил ей, что она очаровательна, и, хотя Рауль просто дразнит наивную девчонку, ей хотелось верить, что он говорит искренне. Его восхищение окрашивало жизнь в новые яркие краски, хотя и делало ситуацию более острой и опасной.