— Дорогая моя, — вновь заговорил он, — Изабель. Что-то тебя сильно гнетет.
— Это верно. — Вновь жена не подняла глаз, упорно глядя в пол. — Гнет большой. Я надеялась, что его разделяют. Коли так, мне было бы легче нести это бремя.
Мистер Айрленд понял, что упрек адресован ему, и эти слова отозвались в его сердце сильной болью. Но он не нашелся что ответить, только испытал смутный страх перед чем-то непонятным, над чем он совершенно не властен и что способно нанести ему смертельный удар. Нерешительно переступая с ноги на ногу, не зная, то ли остаться, то ли уйти, он перевел взгляд на руки жены, которые что-то беспрерывно теребили, какую-то светлую вещицу, лежавшую у нее на коленях. Эти беспокойные движения пальцев хоть и раздражали его, но в то же время интриговали, и он некоторое время не отрывал взгляда от рук жены, прежде чем решился спросить:
— Изабель, что у вас там?
На сей раз она подняла голову, но смотрела сквозь него и по-прежнему казалось, что она его не видит.
— Это локон. Я срезала его в то утро, когда малыш умер. Разве вы забыли?
Мистер Айрленд помнил — так ясно, как если бы это было минуту назад, но что-то в голосе жены, какая-то стальная нотка заставила его промолчать. Лицо ее в полумраке комнаты казалось белым как простыня. На площади один за другим начали зажигаться фонари. Наконец мистер Айрленд проговорил:
— Ни за что на свете я не хотел бы причинить вам лишнюю боль. Сегодня у нас гости. Отменить прием? Вам стоит только слово сказать, и все будет сделано.
— Нет, не надо. — Миссис Айрленд порывисто поднялась с кресла, и детский локон плавно упал на ковер. — Я проявила слабость, но постараюсь взять себя в руки. А теперь, Генри, если вы не против, мне хотелось бы остаться одной.
Вечером она швырнула на стол бокал с вином и крикнула, что муж собирается ее убить. Миссис Айрленд впала в истерику, и ее увели. После этого люди перестали говорить, что она — личность, и больше в высшем обществе миссис Айрленд не появлялась.
Что же делать? Пребывая в полном смятении, мистер Айрленд стал подумывать о необходимости медицинского вмешательства. Пусть вызовут врачей! Пусть дом на Экклстон-сквер превратится в санаторий, лишь бы его жена перестала говорить, будто он собирается убить ее, и петь колыбельные над локоном детских волос! Навещавшие ее доктора высказывались осторожно. Признаков органического заболевания нет, успокаивали они мистера Айрленда, но, возможно, его жене не помешает смена обстановки. Морской круиз, поездка на острова в Швейцарии, месяц-другой на водах где-нибудь в Европе — вот что предлагали почтенные господа, собиравшиеся в гостиной мистера Айрленда, чтобы хоть как-то укрепить дух его жены. Ну а пока самое лучшее, наверное, — оградить миссис Айрленд от общества, вечерних приемов, встреч: все это может плохо на нее подействовать.