Здесь храбрость ее вновь оставила. Ведь никогда в жизни не приходилось ей видеть разом столько людей в одном и том же месте. И каждый торопится по своим делам. Позади громко пыхтели несколько паровозов. Вокруг хлопотали носильщики с багажом. Впереди виднелся чуть не целый город кофеен, газетных киосков, парикмахерских, сапожных будок и иных заведений. А дальше в сероватой дымке тонул огромный город — панорама больших домов и церковных куполов, открывающаяся за людной улицей. Все это произвело на Эстер весьма сильное впечатление, и она на какое-то время даже засомневалась, стоит ли ей вообще бросаться в этот водоворот. Остановившись у одной из кофеен, выпила чашку чаю и принялась обдумывать свои дальнейшие действия. Уильям велел ей взять кеб, но даже с квартальной зарплатой, тщательно спрятанной в кошельке, она не могла себя заставить сделать это. Может, лучше сесть в омнибус? Но в какой именно? Внизу, вдоль всего здания вокзала их стояло с полдюжины, водители и кондукторы лениво попивали чай, и Эстер робко направилась в сторону этого караван-сарая.
— Извините, сэр, как до Стрэнда добраться, не подскажете?
Скромность обращения и застенчивость, с какой она адресовала свой вопрос, произвели благоприятное впечатление.
— Вот как раз этот маршрут вам и нужен, мисс. Осторожнее, не споткнитесь.
И вновь, садясь на свободное место внизу и оглядываясь на башенки и шпили вокзала, Эстер почувствовала, что оживают воспоминания: как приезжает она в Истон-Холл, бредет с сумкой в руках в наступающей темноте по склону холма, а пыль, поднимавшаяся с меловой дороги, салится ей на юбку, как оборачиваются к ней лица людей, когда она входит в кухню. Но опять картинки эти рассеиваются, словно сон в момент пробуждения, и на их место приходит другая — высокая фигура Уильяма, стоящего с трубкой в зубах у забора и машущего ей рукой. Так и сидела Эстер на своем весьма удобном месте в омнибусе, а потом рядом оказались двое рабочих, начавших подшучивать над ее багажом и спрашивать, уж не за маркиза ли выйти замуж она приехала сюда. Эстер съела купленную в кофейне плюшку. Омнибус вез ее в самое сердце города, и на какое-то время она перестала думать об Истон-Холле. Книги, которые дала ей мать, уложенные в сумку, больно били по ногам, но Эстер не обращала на них внимания. Это просто багаж, вещи, они всегда будут при ней. А что мать может подумать о ее поведении и даже осудить ее, об этом Эстер старалась не думать. Она слишком переживала по поводу того, чем может кончиться ее путешествие.
Сойдя с омнибуса в самом конце Стрэнда, Эстер остановилась у стоянки кебов и принялась разглядывать расположенные вокруг большие дома. Любопытно, вскользь подумала она, кто в них живет и что происходит за окнами? Мимо проезжали экипажи, текла толпа людей — господа в шляпах с высокой тульей, запачканные мальчишки с кипами газет под мышкой, клерки, выходящие из своих контор и торопящиеся назад, уличные торговцы со своими тележками. Какое-то время Эстер просто глазела на этот поток, потом вынула из кармана письмо Уильяма. В нем говорилось — впрочем, она наизусть его знала, ибо перечитывала письмо в десятый, наверное, раз, — что ей следует отправиться в некое заведение на Веллингтон-стрит — называется оно «Грин мэн» — и спросить его, Уильяма, у стойки бара. Эстер поправила на плечах свой тюк и, волоча сумку, пошла по пыльному тротуару. Нервное напряжение, отметила про себя девушка, сменилось спокойной удовлетворенностью: маршрут ее совпадает с тем, что написал Уильям, и вообще все идет как он сказал. Ей даже не пришло в голову спросить себя, а окажется ли он на месте и, если нет, что ей делать дальше. Она видела его внутренним взором ничуть не менее отчетливо, чем купол собора Святого Павла, упирающийся в полутора милях отсюда в лазурное небо.