— Вот это удача, — проговорил он. — Кто бы мог подумать, что Оловянный Солдатик побьет Золотой Кубок, ведь о нем все уши прожужжали! — Взгляд его скользнул вниз. — Эй, Эстер, что с тобой? Жалеешь, что приехала?
— Ничуть, — искренне ответила Эстер и поспешно застегнулась. — А ты на этого самого Солдатика поставил? — робко осведомилась она.
— Ты прямо как старый Рэнделл. Так, ерунда, но пара лишних соверенов, которые мы сегодня потратим, у меня завелась.
— Ну и отлично, — сказала Эстер и, взяв Уильяма под руку, вышла на улицу. Здесь было все как он говорил. В обе стороны лениво текла густая толпа народа. Оглушительно грохотал уличный немецкий оркестр, бары и кафе уже открылись. Уильям и Эстер позавтракали в кондитерской — очень веселой, где блюда с пирожками и сдобными булочками раскрасили картинками в вакхическом стиле, — и некоторое время побродили в районе Ковент-Гардена. В какой-то момент — они этого почти и не почувствовали — их подхватила толпа, направлявшаяся по пыльным тротуарам в сторону Холборнского виадука.
— Ну что, Эстер? — спросил Уильям. — Может, сядем на поезд и поедем к дворцу? — Недоуменное выражение, появившееся на лице Эстер, заставило его пояснить: — Я говорю о Хрустальном дворце. Там есть где погулять, и оранжерея имеется; зайдем, если хочешь.
Эстер подумала было, что посмотреть Хрустальный дворец — это здорово, но ее пугала толпа, буквально штурмующая станционные платформы. По-праздничному одетые мужчины и женщины с детьми, жмущимися к родителям, которым явно не терпелось сесть в поезд, едва не затолкали ее, и Эстер про себя поблагодарила Бога, что она не одна, рядом Уильям. Какой-то мужчина с бутылкой, высовывающейся из кармана крутки, врезался ей в спину. Уильям схватил его за плечо и пригрозил: если такие фокусы повторятся еще раз, он его отделает так, что мать родная не узнает. В этот момент неизвестно откуда подкатил поезд, и Уильям, к ужасу Эстер, затолкал ее в вагон первого класса, заявив, что, в конце концов, сегодня праздник и он хотел бы посмотреть, как это контролер посмеет выгнать их отсюда. Поезд громыхал колесами над крышами домов южного Лондона, солнце светило вовсю, в вагоне висел густой дым, и Эстер, положив голову на плечо Уильяма, думала, что так хорошо, как сегодня, ей еще никогда не было.
Хрустальный дворец произвел на нее сильное впечатление. Она восхищалась площадками и прогулочными дорожками, а ярмарка, над которой уже клубилась пыль, поднятая множеством ног, показалась ей даже более великолепной, чем развлечении в Норфолке. Уильям, с радостью отметила она про себя, был весь внимание, ни на шаг не отходил, когда она останавливалась покатать шары, а стоило запнуться на спуске с карусели, как он мгновенно протянул ей руку.