— Как раз для тебя забава, — заявил Уильям. — Швыряют как тюк на экипаже. Устала, наверное? Я бы вообще-то не прочь присесть, тем более что я кое с кем договорился здесь встретиться.
Выходит, подумала Эстер, он сюда с самого начала нацелился и никакой это — как она сначала подумала — не подарок, который можно принять или отвергнуть. Но это открытие ничуть ее не расстроило — напротив, казалось естественным, что у Уильяма свои дела, которые надо решать, пусть даже и в таких местах. В общем, она с готовностью пошла с ним в чайную, и пока он ловко маневрировал по помещению в поисках кувшинов с молоком, сахарниц, ложечек и так далее — а за все это приходилось бороться, народу в чайной было полно, — Эстер пила чай, ела хлеб с маслом и пирог. В толпе нагруженные подносами со всякого рода сладостями пробирались во все стороны официантки. Эстер было их искренне жаль.
— Какое свинство, что девушкам приходится работать в такой день, — заметила она.
— Это уж точно. Эй, смотри-ка! Мистер Грейс. И Дьюэр с ним.
— А кто такой Дьюэр?
— Да вон тот коротышка, он на железной дороге работает. У него всегда такой похоронный вид.
Двое мужчин, издали заметив Уильяма, пробирались в их сторону. Грейс, подумала Эстер, отличается вопреки своему имени[35] немалой дородностью, на нем темный костюм, который должен весьма стеснять его в такой день. Дьюэр, следовавший за ним с видом человека подневольного, был ниже ростом и тучнее, на печальное, почти скорбное лицо жидкими прядями свисали некогда крашенные волосы.
— Ну что, Лэтч, воздухом подышать выбрался? — добродушно проговорил Грейс и, повернувшись к Эстер с таким выражением лица, будто ему все о ней известно, добавил: — Рад познакомиться с вами, мисс.
Уильям помахал официанту, тот принес еще два стула, и мужчины сразу же негромко заговорили о чем-то — недоступном пониманию Эстер. Солнце, отметила она про себя, достигло зенита, относительно недалеко, за стеклянными, блестящими на ярком свету стенами чайной играл оркестр, народу вокруг стало немного меньше. Все это плюс собственная усталость погрузили Эстер в состояние, находящееся где-то посредине между сном и бодрствованием. Какая-то женщина — примерно ее возраста, в желтом, коротко подрезанном платье — с ребенком, жмущимся к ее ногам, поспешно вошла в чайную, огляделась по сторонам и, не найдя того, кого, судя по всему, искала, сердито выругавшись, вышла наружу. Эстер поди вилась тому, насколько печально она выглядит и как странно выкрашены ее волосы — в какой-то кукурузный цвет. За все это время, заметила она, Дьюэр ни разу не открыл рта. Грейс то и дело прерывал свой разговор с Уильямом, поворачиваясь в сторону своего спутника, но тот лишь кивал либо отрицательно качал головой — другого ответа от него и не ждали. Выглядел он очень подавленным.