— Ах, вот оно что! — взвизгнул Клуттиг. В ярости он выхватил из кармана пистолет.
И тут произошло неожиданное. В одну секунду вокруг Клуттига образовалась пустота, а перед ребенком выросла стена из заключенных. Ни слова, ни возгласа. Немые фигуры, в упор смотрящие на Клуттига.
Он круто повернулся, словно почуяв неладное позади. Но и за ним заключенные стояли, тесно сгрудившись. Люди загородили собой дверь!
Клуттиг был отрезан от остального мира.
Куда ни взгляни — нахмуренные люди, опущенные руки, кулаки. Глаза, внимательно следящие за каждым его движением… Клуттиг был похож на пойманного зверя. Он чувствовал вокруг себя настороженность, готовность броситься, чувствовал опасность. Стрелять? Он вскинул пистолет.
И тут — новая неожиданность. Заключенные у двери, члены тайных групп, расступились. В этом был безмолвный вызов. На жестких скулах Клуттига вспыхнули красные пятна. У него отнялся язык, во рту пересохло.
— Ах, так! Значит… — прохрипел он и одним прыжком очутился за дверью.
Увидев Кремера, стоящего перед начальником лагеря, несколько старост подошли ближе.
— Почему заключенные не строятся? — снова заорал Швааль.
Кремер шагнул ближе.
— Они боятся штурмовиков, которые обстреливают железные дороги и маршевые колонны.
Швааль пожал плечами, а затем, подбоченясь, заявил:
— Вы находитесь под нашей защитой. Даю вам еще полчаса. Если лагерь не построится, я прикажу очистить его вооруженной силой.
Тут подбежал разъяренный Клуттиг, и в тот же миг завыла сирена, — так неожиданно, что Швааль, испугавшись, вскочил в машину. То повышая, то понижая тон, выводила сирена свои рулады.
— Гауптштурмфюрер! — крикнул Камлот из машины. С пеной бешенства в углах рта Клуттиг набросился на Кремера, ударил его кулаком по лицу, завопил:
— Проклятый пес!
Кремер пошатнулся и едва удержался на ногах.
Клуттиг вскочил в машину, поднял пистолет. Какой-то староста вскрикнул. Но Клуттиг уже нажал на гашетку, потом еще раз и еще. Выстрелы прогремели подряд один за другим. Кремер взмахнул руками, словно собираясь погнаться за мчавшейся прочь машиной, упал ничком и начал кататься по земле. Сирена все еще выла.
Из ближайших бараков выскочили заключенные. Бохов протиснулся между ними и склонился над Кремером.
— Скорей в лазарет!
Перевернув скамью, они уложили на нее Кремера и, как на носилках, бережно понесли его к Кёну.
В передних рядах бараков заключенные выстрелов не слышали. Теснясь у окон, они видели только, как прошли в обратном направлении машины. Камлот, проезжая мимо взволнованных эсэсовцев, выкрикивал им какие-то приказания.