– А я нахожу этого человека мерзким и отвратительным! – поддавшись порыву, воскликнула Маша. Давно таившиеся чувства выплеснулись наружу: – С первого дня моего пребывания в доме Манохиных он начал мне оказывать знаки внимания, но не как джентльмен, а как… – Она запнулась, сглотнула, подступивший к горлу комок, и отважно продолжила: – Одним словом, мне был очень неприятен этот человек. И тут, по счастливому стечению обстоятельств, я случайно узнаю, что мой дядя желает меня выдать замуж за своего сына!!! Но путем не честным, а скомпрометировав меня!! Никому не дано пережить тот ужас, что испытала я!
Девушка больше не выглядела испуганной и растерянной. Она говорила о наболевшем, о том, что в течение последней недели терзало ее и не давало спокойно спать по ночам.
Александр почувствовал, как в нем нарастает волна негодования. Ему стоило раньше подумать о том, что граф Манохин без корыстной цели не приютит у себя сироту! А когда девушка заговорила о богатом наследстве, он должен был сразу обо всем догадаться! Пару раз Александру приходилось слышать, что у Манохиных наступают нелегкие временами, мол, молодой граф подыскивает себе состоятельную жену. И тут такое счастливое стечение обстоятельств – красивая богатая сирота постучала в их дверь! Как не приютить, не обогреть и не воспользоваться обстоятельствами!
– И тогда вы решились обратиться ко мне…
– Да…
– Но почему именно замужество? Разве вам никто не говорил, что некоторые мужчины боятся замужества, как черт ладана?
Мария пожала плечами и снова присела на скамью. В ногах правды нет.
– Вчера мне казалось это отличной идеей. Прошу, Александр Кириллович, не держите на меня зла! Я слышала, и не раз, как на кухне обсуждается ваше возвращение из деревни. Многие судачили о том, что вы приехали в Петербург за невестой. Вот у меня в голове и закралась шальная мысль: а чем я плоха для вас? Молода, привлекательна, не прихотлива, не капризна, и ваши деньги мне без надобности… Я уверена, для кого-то я буду неплохой женой…
Что-то в голосе девушки заставило насторожиться Сашу. Весь ее вид говорил о внутренней печали, точно нечто тайное не давало ей покоя.
– А как же баронесса фон Клонц? Разве вы не знали, что именно она назначена вам в опекуны?
– Почему же, знала. Но поверенные дедушки долгое время не могли с ней связаться. Я ждала в Вене четыре месяца, потом отправилась в Петербург. Баронесса появилась сегодня после обеда. Знай я, что она в городе, давно успокоилась бы.
– Я заметил, что вы не носите траура.
– Это было пожелание Елистрата Петровича. Он не любил на мне черный цвет, и гневался, когда я его одевала. Поэтому и просил, чтобы после его кончины я не заковывала себя в черные платья, – с готовностью объяснила Маша.