Как вы знаете — а если кто помоложе, то и не знает, — раньше с коньками была маленькая проблема. Коньков не было. Совсем. Точнее, было то, что называлось коньками, но вот на полноценные коньки они как-то не тянули.
Не, ну вы помните? Черные, из пупырчатой кожи ботинки, которые заканчивались сразу на щиколотке, и лезвия из непонятной стали, которые были приклепаны к этим ботинкам, наверное, стаей криворуких мартышек, да еще и в ночную смену перед Новым годом. Потому что такого косорылья я не встречал никогда. Ну, может, кроме ВАЗа.
Не поверите, но я видел коньки с непараллельными полозьями, приклепанными всего парой клепок, приделанными на одном ботинке ближе к носку, а на другом — ближе к каблуку. И как эталон советской промышленности — полозья, приклепанные задом наперед.
Понятное дело, кое у кого были и канадки, но это была такая же несбыточная мечта, как щас личный вертолет.
И я катался на вот таких уродах, а что поделать?
…— Серега!!! — сильнодецибельным воплем проорала мне в ухо телефонная трубка. — Серега!!! В комиссионке коньки лежат! Новые!
Это звонил Вадик.
Я чуть трубку не всосал от волнения. Не, поймите правильно, на краю земли в какой-то задроченной комиссионке продаются коньки! Тут и еды-то нормальной не всегда было, а уж коньки в свободной продаже — это вообще сродни приезду к нам на велосипеде большесисьной Саманты Фокс.
Быстро выцыганив у матушки три рубля, мы с друганом ломанулись в магазин. Он не обманул. Коньки там были. И не просто коньки, а коньки… конькобежные. То есть на обычных удроченных ботиночках были набиты конькобежные полозья. До этого такую красоту я видел тока лишь в кино.
Переглянувшись, мы ломанулись к кассе и через минуту стали обладателями чудовищных по своему виду средств передвижения по льду.
…На корте, как обычно, играла приятная музыка, ярко светили лампы, пары постарше, романтично взявшись за руки, неспеша нарезали круги вдоль бортика…
Когда мы с Вадиком гордо ступили на лед, умолкла музыка. Стихли разговоры. Остановились люди.
Не, вы поймите правильно, в те времена не привозили нам коньки нашего тридцатого размера. Вообще никакие коньки не привозили. А тем более конькобежные. Хорошо, хоть повезло несусветно, такие успели купить.
Лишние десять сантиметров коньков мы привычно набили газетой. Плюс еще сантиметров десять за ботинок, как когти тираннозавра, торчали полозья. Короче, зрелище вышедших на лед двух низкорослых хлопчиков, но с ногами размера вполне устрашающего вызвало маленький мозговой инфаркт у присутствующих.
— Поехали! — произнес Вадик историческую фразу и даже махнул рукой. После чего он сделал корпусом движение вперед и как-то резко исчез из плоскости наблюдения. Такого в нашей программе предусмотрено не было. Я опустил глаза туда, где Вадик пытался безуспешно принять вертикальное положение. Встать нормально ему мешали длинные полозья. Поизвивавшись на льду, как змея на кухне в Таиланде, и зацепившись за деревянный бортик, он каким-то изящным кульбитом вскочил, одновременно подтянув под себя ноги…