Мой друг оценил этот ловко нанесенный прямой удар.
— Да, — сразу же согласился он, — этого следует опасаться… Они во все вмешиваются… Что же касается меня, то я говорю с вами по чистой случайности, господин судебный следователь, да, простой случай повинен в моей встрече с вами и привел меня, можно сказать, в ваше купе.
— Куда же вы направляетесь? — поинтересовался г-н де Марке.
— В замок Гландье, — не дрогнув, ответил Рультабий.
Г-н де Марке подскочил.
— Вам не удастся туда попасть, господин Рультабий!
— Вы этому воспротивитесь? — спросил мой друг, уже готовый к бою.
— Конечно, нет! Я слишком люблю прессу и журналистов, чтобы доставлять им хотя бы малейшие неприятности… Сам господин Станжерсон не желает никого видеть и закрыл свою дверь для всех. Поверьте, она надежно охраняется. Вчера ни одному журналисту не удалось переступить порог замка Гландье.
— Тем лучше, — возразил Рультабий, — зато мне это удастся.
Господин де Марке поджал губы, собираясь, видимо, хранить упорное молчание. Однако он немного смягчился после того, как Рультабий поведал ему без утайки, что мы едем в Гландье, дабы пожать руку «старинному и близкому другу» — так он назвал г-на Робера Дарзака, которого едва знал.
— Бедняга Робер! — продолжал юный репортер. — Бедняга Робер! Он может не пережить этого… Он так любил мадемуазель Станжерсон…
— Горе господина Робера Дарзака и в самом деле велико, на него больно смотреть… — как бы против воли обронил г-н де Марке.
— Однако не следует терять надежды на то, что мадемуазель Станжерсон удастся спасти…
— Будем надеяться… Ее отец сказал мне вчера, что, если она умрет, он последует в могилу за ней… Какая невосполнимая утрата для науки!
— Рана в висок очень серьезна, не так ли?..
— Конечно! Но это неслыханная удача, что она оказалась не смертельной… Удар был нанесен с такой силой!..
— Значит, мадемуазель Станжерсон ранили не выстрелом из револьвера, — заметил Рультабий, бросив на меня торжествующий взгляд.
Г-н де Марке, казалось, был сильно смущен.
— Я ничего такого не говорил, и не хочу ничего говорить, и ничего не скажу! — И он повернулся к своему секретарю, словно не желая нас больше знать.
Но от Рультабия не так-то просто было отделаться. Он снова придвинулся к судебному следователю, развернув перед ним газету «Матен», которую вытащил из кармана:
— И все же есть одна вещь, господин судебный следователь, о которой я могу спросить вас, не проявляя излишней нескромности. Вы читали статью в «Матен»? Это же полный абсурд, не так ли?
— Ничего подобного, сударь…
— Как! В Желтой комнате есть только одно окно с решеткой, прутья которой остались нетронутыми, и одна единственная дверь, которую вышибли, не найдя при этом убийцы!