-- Само собой, -- я хлопнул Костю по плечу. -- Ну что, командир, гасим фонари?
Свет погас лишь на одно короткое мгновение. Ржавая металлическая дверь заскрипела и медленно отворилась, пропуская внутрь грязно-серые утренние сумерки, насквозь пропитанные плотным клубящимся туманом. Все мы как по команде тут же затаили дыхание. Знаем мы эти туманы. Пару вдохов и легких как не бывало, сгниют к чертовой бабушке.
Капитан с морпехом тут же полезли за противогазами. Везет им! А вот у нас с Нестеровым масок, как назло, не оказалось. И что теперь прикажете делать? Закрыть дверь? Так мы же эту дрянь уже все равно впустили. Прорываться назад в убежище? Таким поступком можно не только себя, но и всех остальных на тот свет отправить. Получалось, что единственный выход -- просто вдохнуть. Чем черт не шутит, может на этот раз и пронесет.
Собрав все свое мужество, я действительно сделал глубокий вдох. Воздух оказался влажным, горьковатым, с легким запахом сероводорода, короче, такой как обычно, каким ему и положено быть на умирающей планете. Приученный не доверять первым ощущениям, я сделал еще пару вдохов. Вот сейчас все и выяснится. Если в груди появится тяжесть, а в глотке начнет пересыхать...
-- Нормально, -- рядом прозвучал воодушевленный голос Анатолия Нестерова. -- Просто туман.
-- Тихо! -- Соколовский схватил милиционера за локоть и заставил замолчать. Затем прислушался и, удовлетворенный царящей вокруг тишиной, приказал: -- Пошли. Только осторожно. -- Капитан передвинул за спину сумку с так и не понадобившимся противогазом и первым шагнул в неизвестность.
Традиционно хмурое серое утро выдалось сегодня еще и невероятно мокрым. Водный конденсат размягчил вездесущую черную плесень, и она ожила, превратившись в лужицы темно-бурой слизи. В общем-то, штука не особо опасная, только от нее кажется, что все вокруг замарано потеками сырой нефти, которую лишь минуту назад закончили разливать из пожарного брансбойта. Противно, мерзко, неуютно, жжется если попадет на кожу, да только что поделаешь, не ждать же в самом-то деле пока все это высохнет.
Осторожно крадучись вдоль подножья рукотворного холма, в глубинах которого и находилось убежище, мы стали продвигаться в сторону главного входа. Не знаю как кто, а я порядком нервничал. Что там с "восьмидесяткой"? Цела ли? А вдруг рядом с искореженными воротами валяется точно такой же изувеченный шестиметровый остов, помеченный бортовым номеров "302"? И угораздило же меня оставить машину именно в этом месте! Вот и вправду говорится: хотелось как лучше, а получилось как всегда.