— Боюсь, что так, — кивнул Ньюхен, — только не признавайтесь в этом никому, кроме меня. Это самое большое вторжение в литературный шедевр с тех пор, как кто-то затеял такую свару с Великаном Отчаянием у Теккерея, что нам пришлось уничтожить весь текст целиком.
— До начала падения осталось две минуты, — объявил пилот. — Просим вас занять места, пристегнуться и проверить, пристегнуты ли дети.
— И что теперь? — спросил Ньюхен.
— Вы правда ничего не знаете о гравиметро?
Мой собеседник огляделся по сторонам и понизил голос.
— По мне, в вашем мире все какое-то странное, Нонетот. Я прибыл из страны наглухо застегнутых черных пальто и глубоких теней, запутанных сюжетов, запуганных свидетелей, криминальных боссов, любовниц гангстеров, баров с сомнительной репутацией и пугающих развязок за шесть страниц до конца.
Наверное, вид у меня был растерянный, потому что он еще понизил голос и прошептал:
— Я выдуманный, мисс Нонетот. Я из детективного сериала о Перкинсе и Ньюхене. Надеюсь, читали?
— Боюсь, что нет, — призналась я.
— Ограниченный тираж, — вздохнул Ньюхен. — Но у нас хороший отзыв в «Книжном обозрении». Меня там назвали «хорошо выписанным и забавным персонажем… с несколькими запоминающимися чертами». «Крот» поместил нас в списке «Книг недели», но «Жаб» был не столь благосклонен… впрочем, кто станет слушать этих критиков?
— Вы — из книги? — наконец сообразила я.
— Только никому об этом не говорите, ладно? — поспешно сказал он. — А теперь расскажите мне про гравиметро.
— Ну, — ответила я, собираясь с мыслями, — через несколько минут капсула войдет в воздушный шлюз и начнется разгерметизация…
— Разгерметизация? Зачем?
— Трение необходимо свести к минимуму. Никакого сопротивления воздуха. Сильное магнитное поле не дает капсуле касаться стенок шахты. Мы просто пробудем в свободном падении все восемь тысяч миль до Сиднея.
— Значит, из любого города можно «глубинкой» добраться до любого другого?
— С Сиднеем и Токио связаны только Лондон и Нью-Йорк. Если вы хотите попасть из Буэнос-Айреса в Окленд, вам надо сначала надмантиевым рейсом добраться до Майами, затем до Нью-Йорка, нырнуть до Сиднея, а потом снова в надмантиевой капсуле до Окленда.
— И как быстро движется капсула? — чуть нервничая, спросил Ньюхен.
— Четырнадцать тысяч миль в час, — отозвался мой сосед из-за журнала, — не больше и не меньше. Мы будем падать все быстрее, но с уменьшающимся ускорением до самого центра Земли, где достигнем максимальной скорости. Как только минуем центр, скорость начнет снижаться, а в Сиднее упадет до нуля.