За соглашение с Мичиганом Фельтринелли получил десять тысяч долларов отступных, и на всех книгах при этом должен был стоять его копирайт 1957 года. Даже на Мичиганском русском 58-го, как потом будет стоять и на собственном фельтринеллиевском 59-го. Так что мутоновский тираж так и остался самим Фельтринелли неучтенным, нежелательным для упоминания.
Остается прибавить, что отношения Мичигана с Фельтринелли складывались болезненно. Как рассказала Кэтрин Бим в своем докладе «Издание Доктора Живаго в Анн-Арборе, Мичиган» (Стэнфорд, 2007), когда первый десятитысячный тираж романа был за месяц раскуплен и в феврале 59-го пришлось отпечатать второй (15 тысяч), Фрэд Вик стал интересоваться, действительно ли у Фельтринелли есть все те права на русское издание романа, о которых тот постоянно твердил. Адвокаты уверили Вика, что правильнее будет продолжать платить Фельтринелли и ставить знак его копирайта, что и было сделано. Тем не менее, Фельтринелли так и не предъявил никогда Мичигану (и вообще кому бы то ни было) копию своего договора с Пастернаком. Прежде всего, конечно, опасаясь, что западные специалисты по авторскому праву найдут какие-то зацепки для лишения его мировых прав.
Падение спроса на роман в начале 60-х привело к затовариванию отпечатанными книгами на мичиганском складе, так что готовившиеся исправления, над которыми трудилась в Париже Жаклин де Пруайяр, пролежали еще семь лет.
А пока что стояла осень 58-го, и томившийся без достоверных сведений Пастернак мог только предполагать, на кого падет выбор стокгольмских академиков.
19 октября «Новое русское слово» под заголовком «Нобелевская премия по литературе, говорят, будет присуждена Пастернаку» писало на первой странице:
«Стокгольм, 18 окт. – Упорно говорят, что роман Бориса Пастернака „Доктор Живаго“ будет увенчан Нобелевской премией по литературе.
Роман этот, пользующийся сейчас исключительным успехом в Западной Европе и Америке, был советским правительством осужден не только за антимарксистское содержание, но и «как произведение, лишенное каких бы то ни было литературных достоинств».
18 членов Шведской Академии Литературы должны до четверга сделать свой выбор и о нем объявить.
В этом году Нобелевская премия по литературе выразится в сумме 41. 420 американских долларов. Из хорошо осведомленных источников сообщают, что многие члены жюри – возможно даже, что большинство их – высказываются за присуждение премии Борису Пастернаку».
Выход «Доктора Живаго» на основных европейских языках сопровождался, между тем, огромным успехом. Роман обсуждался в газетах и журналах, европейские читатели завалили Пастернака письмами, он старался поначалу отвечать на каждое. Доходили корреспонденции и от некоторых эмигрантов, с которыми Борис Леонидович был знаком по молодости, – от Бориса Зайцева, от Федора Степуна. Переписка с Фельтринелли шла (пока не появился немец Шеве) через работавшего в Москве корреспондента «Unita» Джузеппе Гарритано. Еще весной 1958 года Пастернак отправил с его женой Миреллой в Европу письма и новые стихи, но Мирелла умудрилась не передавать их по назначению в течение полугода. Было ли это ее личным разгильдяйством или здесь правильнее усматривать чью-то коварную игру, сказать трудно.