На перекрестке зажегся зеленый свет и мы с Джоржией рука об руку вышли на улицу.
— Странная ночка, — сказала она наконец, нарушая тишину.
— Слабо сказано, — ответила я.
— Нам стоит об этом рассказать Мами и Папи?
— Что? — рассмеялась Джоржия.
— И разрушить иллюзию Папи о безопасности Парижа? Они тогда никогда нас снова не выпустят на улицу.
Когда на следующее утро, я вышла на улицу в успакающей своей безопасностью дневной свет, события прошлой ночи казались нереальными.
Там не было ничего того, что мы видели в новостях.
Но мы с Джорджией не могли взять и просто так выкинуть это из головы.
Мы обсуждали это много раз, хотя так и не поняли того, что там произошло.
Мы строили свои предположения, начиная от прозаических вещей, таких, как ролевые игры фанатов фэнтези, и заканчивая более драматургическими (вызывавшими смех) сценариями о девицах и рыцарях из прошлого.
Хотя я продолжила своё чтение в кафе Сент-Луиса, я больше не видела ту мистическую компанию великолепных парней.
После двух недель в том кафе, я уже знала всех официантов в лицо так же хорошо, как и владельцев, и многих постоянных посетителей: маленькие старушки с их йоркширскими терьерами, размером с кружку, которых они всегда носили в сумочках и кормили со своих тарелок.
Бизнесмена в дорогом костюме, который мог бесконечно долго разговаривать по телефону, и взгляд каждой симпатичной девушки, сопровождающей его.
Влюбленные парочки всех возрастов, тайно держащихся за руки под столами.
В один субботний полдень я втиснулась за свой столик на террасе, в дальнем левом углу, и принялась за чтение "Убить пересмешника".
Хотя я перечитывала ее в третий раз, некоторые отрывки все еще вызывали во мне слезы.
Как тот, что я читаю сейчас.
Я воспользовалась своим излюбленным способом — "вдавливанием-ногтя-в-ладонь", который обычно помогал мне сдержать свои слезы на публике, если вдавить достаточно сильно, до боли.
К сожалению, сегодня это не сработало.
Я могла бы сказать, что мои глаза становились красными и стеклянными.
То, что нужно, подумала я — расплакаться на глазах у постоянных посетителей в моём постоянном кафе, осматриваясь, чтобы понять, не обратил ли кто на меня внимания.
И он был здесь.
Сидя через несколько столиков, наблюдая за мной так же напряженно, как и в первый раз.
Это был парень с темными волосами.
Такое ощущение, что та сцена с прыжками в реку, чтобы спасити чью-то жизнь, была ничем иным как ирреальным сном.
Он был здесь, средь бела дня, попивая кофе с одним из своих приятелей.
Почему? Я почти сказала это вслух.
Почему я должна демонстрировать свои страдания из-за прочитанного в книги, пока парень слишком симпатичный, чтобы быть истинным французом, уставился на меня на расстоянии десяти футов? Я схватила свою закрытую книгу и положила немного денег на стол.