— Это вера, надежда и любовь, — пояснил Скелтис. — Если человек не отрекается от бога, эти добрые духи сопровождают его в течение всей жизни.
Я усомнился в истине слов миссионера. Неужели любовь, веру и надежду дают человеку ангелы? Кто же вызывает во мне сомнения, быть или не быть миссионером? Тоже крылатый дух? А может, дьявол?
«Бежать» — вновь мелькнула мысль, однако я но осмелился подняться. Побоялся. А кого? Не знаю, кого. То ли бога, то ли своего отца. Я в самом деле не знал кого, но очень боялся...
Вернулись мы из базилики молчаливые, задумчивые. Я не находил себе места. Отказался играть в мяч, не хотелось читать. Мы с Ромасом отошли подальше от изображения Христа и уселись на скамеечку.
— Бежим, — предложил я своему другу, надеясь, что он меня поддержит.
Но Ромас лишь как-то странно посмотрел, сощурив свои красивые глаза, и задумался.
— А куда я денусь?.. Отец опять погонит в пастухи. Стадо огромное. Одна беда с ним. Когда коровы начинают метаться от укусов слепней, носишься за ними из последних сил. Не удержишь стадо — хозяин прогонит. И отец, конечно, не приласкает. Несколько дней сидеть потом не сможешь. Надоело мне это. А здесь, в монастыре, водят нас по храмам, рассказывают такие красивые и печальные истории о святых. Да и кормят прилично. Только со всем соглашайся и прославляй господа бога. А если еще повезут в Италию или Францию... Не буду больше верить безбожникам. А ты что, сбежишь?! Тебе здесь не нравится? Все ходишь повесив нос...
— Я посещал курсы самообразования. Хочу стать инженером. Пойдем ко мне, мы живем неподалеку. Ты потом вернешься, а я останусь дома. Замолвишь за меня словечко. Пошли...
— Нет, не пойду. Непослушание - это грех. Выгонят из монастыря. А отец не сможет вернуть деньги, полученные за меня. Он меня частенько кнутом учил. Хоть немного разума втемяшил...
- Ну, будь здоров, — неуверенно произнес я и поднялся, все еще не зная, что же мне делать, как поступить. - Напиши мне...
- Писать я буду. А может, останешься? Будем с тобою дружить.
- Не могу. Мне страшно даже подумать, что куда-то увезут. Я никогда еще из дому не уезжал...
- Я тоже...
- Не знаю, хорошо ли, плохо ли делаю, однако... Ну, будь здоров...
Больно было покидать нового друга, которого, казалось, знал давным-давно. Но перед глазами вновь возникли фрески, виденные в костеле, вспомнились рассказы о муках апостолов. Дрожь пробежала по телу. Я с малых лет не переносил боли.
Ромас с предосторожностями проводил меня до калитки в монастырской стене. Я глянул на него. Его глаза были полны слез. Я чувствовал, что Ромас мне завидует. Не выдержав моего взгляда, он прикрыл ладонями глаза и побежал в сторону костела.