Все молчали. Я подумал, что на площади скорее всего выступал Сингх.
— Необходимо выяснить, кто выдавал себя за монаха-салезианца, — решил ректор.
Наступил день моего посвящения в сан священника. Я понимал, что духовный сан, собственно говоря, ничего не изменит в моей жизни, разве что даст больше привилегий, прибавит самостоятельности, но в то же время принесет с собою новые заботы и наложит большую ответственность. Впрочем, если я буду хорошо работать, меня могут послать в Рим для продолжения образования. Там я получу ученую степень, а может быть, даже звание профессора. Достичь все это в моих силах — у меня были способности и доброе имя. Вот так я размышлял о своей карьере за несколько часов до посвящения.
Я сидел в глубокой задумчивости и не сразу почувствовал, что чья-то рука коснулась моего плеча. Рядом со мной стоял профессор Густас. Он сам выбрил мне на макушке головы тонзуру, он же исповедовал меня, после чего я был чист как ангел.
— Тебя вызывает ректор. Не мешкай. Я послушно встал и последовал за ним.
В кабинете ректора стояли несколько преподавателей, сам ректор и прибывший из Бомбея архиепископ Матхи. Лица присутствующих были озабочены. Я встревожился. Опустившись на колено перед архиепископом, я поцеловал его руку. Затем встал и смиренно ждал, что будет дальше.
— Не твой ли воспитанник Лалус Чаухан? — нервно потирая ладони, спросил архиепископ и испытующе посмотрел на меня.
— Да. Он сирота. Послушный, способный мальчик.
— Чем он еще интересовался кроме учебы? — продолжал расспрашивать Матхи.
— У него художественные наклонности. Он обучался рисованию у маханта.
— Вот где ошибка!
Я немного смутился, но тут же, словно оправдываясь, сказал:
— Когда я узнал, что махант учит его не только рисованию, но и индуизму, я немедленно забрал его и привез сюда, в Шиллонг. Не думаю, чтобы махант успел сильно, повлиять на мальчика.
Архиепископ улыбнулся. Ободренный, я спросил:
— Что-нибудь случилось с Лалусом?
— Он бежал сегодня ночью из миссии, — сказал ректор.
— Бежал?! — поразился я.
— Может быть, ты догадываешься куда? Мы могли бы его вернуть.
Я пожал плечами, а сам подумал: «Скорее всего здесь не обошлось без Сильвио».
— Потеряли одного — потеряли много, — произнес архиепископ и отвернулся к окну, словно не желая никого видеть.
Я поклонился и вышел из ректората. Следом за мной вышел и мой духовник Джовани де Бартолини. Он подошел ко мне, взял легонько за руку и вкрадчиво спросил:
— Как ты думаешь, где Лалус? Может, он примкнул к бунтовщикам-хариджанам? Подумать страшно, что из этого может выйти. Если нам не удастся его вернуть, придется отложить твое посвящение... Понимаешь?..