Меня мать будила очень рано. Перехватив чего-нибудь, а то и натощак, глотнув только воды, я стремглав бежал в типографию „Жайбас", чтобы успеть получить и распродать кипу газет «Летувос жиниос» («Вестник Литвы»). С газетами я мчался на аллею Свободы занять лучшее место там, где помноголюднее. По пути я бегло прочитывал заголовки и громко выкрикивал их прохожим, чаще всего не понимая сути прочитанного. Быстрее всего расходились те номера газеты, в которых писали об ограблениях, убийствах или о правительственных переворотах. Уж очень люди интересовались этими событиями! Словно их самих грабили или изгоняли из дому. Я уже тогда заметил, сколь узок круг интересов наших горожан. Но, конечно, вовсе не переживал из-за этого. Главным было побыстрее распродать газеты и бежать домой, где ждали мой заработок.
В тот летний день 1930 года мне не везло. Я не нашел в газете даже самого маленького сообщеньица, которое пощекотало бы нервишки обывателям. Я уже хотел было что-нибудь придумать о знаменитом разбойнике Рицкусе[1] либо о видении девы Марии, но побоялся. Если совру, газет у меня больше не будут покупать, останусь без работы, ничего не принесу домой, да еще отцовский ремень по мне погуляет.
И вдруг мелькнула мыслишка, что неплохо бы безобидно пошутить. Перекрикивая стоящих рядом и тоже вопящих друзей, я заорал что есть мочи:
«Пожар! Пожар в сердцах людей!..»
Таков был заголовок маленькой заметки. Это подействовало. Газету быстро расхватали.
Купив в хлебном магазине булочек, я помчался к замку. Здесь меня поджидали братья. Мы заранее условились поиграть в этом месте. Братья притащили с собою лук со стрелами и подобие щитов из фанеры с намалеванными на них черными крестами.
Я дал каждому по булочке, и они быстрехонько исчезли в наших животах. А потом мы стали играть. Братья выступали в роли крестоносцев и нападали, а я оборонялся и не намерен был сдаваться. Сражались мы истово, не замечая ничего вокруг. Наконец, устав, присели отдохнуть. Мимо как раз проходил небольшого роста священник в очках. Я частенько встречал его в старом городе. Он всегда вел то одного, то нескольких мальчиков, а иногда и целую группу ребят. На этот раз он был один. Подойдя к замку, ксендз остановился, посмотрел в нашу сторону и удалился.
Вскоре священник вернулся вместе с моим отцом. Они стояли поодаль и смотрели на нас. Мы опять было начали играть, но, заинтригованные, то и дело посматривали на них.
— Так которого вы хотели бы? — наконец спросил отец. Ксендз пальцем ткнул в мою сторону:
— Этого!..