Почему, ну почему те же китаянки или европейки, проработав здесь год, спокойно уезжают домой, везя с собой столько денег, что с земными ценами можно всю оставшуюся жизнь не работать? И им, и семьям, ради которых они в основном и приезжают, эти земные цветочки? И все у них получается? А она, неудачница, облажалась на второй же день? Первая же облава оказалась её? Ну, почему ей так не везет в этой жизни?!!
— Думай, Стефания! Думай! — давил светловолосый. Он не настаивал, не убеждал. Он просто требовал ответа. Не согласна? Что ж, до свидания! Найдет другую.
— Я могу дать тебе Шанс. Дать тебе ребенка. Ничего с тебя не потребовав. Даже буду помогать, ведь ребенок — это слишком большая ответственность и слишком большие затраты для дочери шахтера без специальности и опыта нормальной работы.
— А потом заберете? Когда подрастет? — шмыгнула она, пытаясь снова не расплакаться. Всё, она в его власти, и сама это поняла.
— Нет. Это будет твой сын и только твой.
— Сын?
— Да. Это будет мальчик. Ты будешь воспитывать его так, как считаешь нужным, говорить то, что считаешь нужным. Может он и не будет похож на тебя, но это Шанс, согласись?
Женщина кивнула.
— Что от меня требуется?
— Во-первых, никакой… Прежней работы. Ни официально, ни неофициально, ни просто подработок по жизни. Я знаю, в местном обществе поход «налево» за хорошую оплату сильно не осуждается. Дикая страна, дикие нравы!
Но не мне судить. Это — главное условие.
— Я согласна! — торопливо пискнула женщина, будто боясь, что он передумает.
— Далее, воспитать ребенка одной очень накладно, даже с господдержкой… — спокойно и размеренно продолжал мужчина. — Потому тебе будут помогать материально. В достаточной мере, чтобы вы не скатились к нищете, но в недостаточной, чтобы на них можно было вести иждевенческое существование. — Он вперил в женщину жесткий колючий пронизывающий взгляд. — Так что работать тебе все же придется. И крутиться. Выживать.
Та кивнула.
— Понимаю.
— Естественно, никаких вредных привычек, пристрастий и тому подобное. Никаких пьяных хахалей среди ночи, дебошей… Ты поняла о чем я?
Снова кивок.
— Занимайся им так, чтобы он не чувствовал ненужность или бесполезность. Одари заботой и любовью. Он для тебя — всё!
Я прикрываю тебя и плачу за то, чтобы ты была хорошей матерью. Чтобы вырастила достойного человека. Больше, в принципе, ничего. Но если вдруг не будешь с этой работой справляться?… Сама понимаешь, я могу быть и жестоким!
Она снова кивнула.
— И последнее, он ничего не должен знать о нашем соглашении. Для него ты — мать. Ты и только ты. Всё ясно?