Кирилл резко вздернул голову. Слова Джамаля словно бы прорвали некий барьер, кокон, отделявший реальность от сказки. Дом, город, Земля, родители, команда «Зет», Сарагоса – все, все это будничное и повседневное осталось по одну сторону, по другую же бушевало море, вздымались горные пики, расстилались леса и степи и скакали в их просторах всадницы на горячих конях. Он понимал, что в мире том смерть ходит за спиной, но не боялся ее: томительный звон колоколов Хараны, пророчивших беду, не стучал в висках похоронным грохотом. Значит, все будет хорошо… настолько хорошо, насколько возможно.
Он поднял взгляд на лицо Джамаля и, неслышно шевеля губами, повторил: «А ты-то сам хочешь туда?»
– Хочу! – вдруг вырвалось у него – раньше, чем он понял, что несет. Со стороны Сарагосы послышалось возмущенное фырканье. «Выгонит он меня, – подумал Кирилл, – как пить дать выгонит! И будет прав, клянусь святым Хараной-хранителем и пятым ребром шайкала! Недаром набрал этих сорокалетних… которые сначала думают, а потом стреляют…»
Наступило молчание. Потом Джамаль торжествующе рассмеялся.
– Вай, Нилыч, хорошего ты мне парня привел! Честного! И в жилах у него кровь, а не собачья моча! Мы с ним…
– Не с ним, – угрюмо буркнул Сарагоса. – Хочешь лезть к черту на рога, давай… Но проводника получишь поопытней. Скажем, Сентября или Самурая…
– Хочу этого! – Джамаль царственным жестом указал на Кирилла. – Хочу и плачу! С Сентябрем твоим я ходил? Ходил! С Самураем этим узкоглазым ходил? Ходил! Скучные парни, дорогой! А этот… – он покосился в сторону Кирилла, – этот мне по сердцу… Глаза цвета сирени, губы как мак… Вай, хорош! Красавец! Опять же – эх-перд! Люблю таких!
Он вдруг начал кружить около Кирилла, пожирая его взглядом и сладко причмокивая – не то в шутку, не то всерьез.
– Но-но! – на всякий случай строго произнес Сарагоса. – Только без этих ваших штучек, кацо! Мы «голубым» товар не поставляем! А начнешь рукоблудить, учти: этот парень рубли пальцами ломает. Настоящие рубли, юбилейные, советской чеканки! Понял, э?
Джамаль оскорбился.
– Ты за кого меня принял, дорогой? Или я не мужчина? Не выгляжу мужчиной, не похож, да? Ты думал, я гнусный развратник? Хожу по баням, гляжу, кто наклонится за мылом? Ты думал, мне баб не хватает, да?
– Ничего я не думал. – Густые брови Сарагосы сошлись на переносице. – Я предупредил; остальное – дело твое. Прости, если что не так.
Джамаль царственно повел рукой – видимо, в знак того, что извинения приняты. Затем он опустился на оттоманку напротив Кирилла, подпер голову руками и сокрушенно произнес: