Зал, где он очутился, напоминал внутреннюю верхнюю часть пополам разрезанной сферы, где по кругу почти под самым потолком шла полоса иероглифов. Однако Василия поразило, что иероглифы эти явно принадлежали тому же языку, что и те, что он видел во сне на троне спящего гиганта. «Эх, знать бы еще, что они значат», — подумал Василий.
— Эти надписи гласят: «И да остережется всякий, кто со злыми намерениями спускается в цитадель Великих. И да падет проклятье на голову всякого, кто попробует принести зло обитателям…» — тут Григорий Арсеньевич замялся. — Не помню значение этих трех слов… А дальше… «И до пребудет во веки царство Древних и величайшего из них — Ктулху…» Примерно так. Давно я не видел надписей на этом языке. Последний раз что-то похожее попадалось мне в подземном городе, скрытом под песками Гоби.
— Вы знаете этот язык? — удивился Василий.
— Ничего сверхсложного, основа та же, что у древне-финикийского. Единственная беда, что последние …дцать лет я им не пользовался. Забывать начал… Старею…
— Это вы-то?
— Конечно, — кивнул Фредерикс. — Я ведь много старше, чем ты можешь подумать.
Он уже отвернулся, собираясь идти в сторону костра, но в последний момент Василий остановил его.
— Я тоже видел похожие надписи…
Григорий Арсеньевич замер, потом, резко повернувшись, внимательно посмотрел на Василия.
— Не врешь? Где?
Василий потупился. Ему почему-то неудобно было об этом говорить.
— Во сне. Я видел все это во сне. Не помню точно, но эти надписи кажутся мне точно такими же…
— И там еще был гигант, восседающий на троне?
Василий кивнул. Григорий Арсеньевич не сводил с него взгляда, и Василий вынужден был продолжать.
— У него было такое странное лицо со щупальцами, вроде того, что у служанки на корабле, и еще крылья, огромные крылья, сложенные за спиной…
— Достаточно, — остановил его Григорий Арсеньевич. — Того, что ты сказал, мне вполне достаточно. Не хочу знать деталей, а тем более обсуждать их. Сны, навеянные Ктулху, могут стать реальностью, если придавать им слишком большое значение. Никому не рассказывай о том, что тебе снилось… А сейчас пойдем. Завтрак стынет, а я, если честно, после всех этих физических упражнений очень проголодался.
* * *
Однако толком Василий позавтракать так и не смог. Подойдя поближе к складному столику, на котором уже стояли миски с похлебкой и был разложен хлеб, он увидел то, что ранее закрывали от него ящики с оборудованием. Два лифта-подъемника — барабаны с намотанными тросами, к концу которых крепились маленькие деревянные щитки. Они нависали над черным квадратом бездонной пропасти. Подойдя к краю, Василий заглянул во тьму.