– Надо будет, мы и баррикады построим! – Кристина независимо вздернула подбородок. – Вот, смотри! Ты не знаешь, как в 1968 году за один день выросли баррикады по всему Парижу? – Девушка вытянула палец в сторону портрета пухлощекого юноши, висевшего над камином. – Конечно, Жан-Поль Кюле погиб совершенно глупо, без пользы. Но тогда были и другие! И сегодня есть люди, которые не испугаются пойти на баррикады и на смерть ради своих идеалов!
– А кто этот Жан-Поль? – тихонько спросила Аня.
– Это сын мадам Кюле, владелицы этого дома. Мадам просто старая буржуа, – пренебрежительно махнула рукой Кристина, – но она воспитывала сына, который жил в этой мансарде один. Он учился в высшей школе изящных искусств, подавал надежды, как художник. А погиб в 1968 году, в драке между двумя хулиганскими группами, случайно попал под нож. А мадам теперь говорит, что он был героем «майской революции», и тут все оставила как было, но мансарду все равно сдает, чтобы не пустовала. Мы ее два года просим сделать ремонт, а она говорит: нет, память о сыне! А на самом деле просто денег жалеет. Я же говорю, буржуа!
– А-а-а, – протянула Аня. – Так это его картина на мольберте, да?
– Ну да, и скрипочка тоже его! – Кристина повернулась к камину. – Только уже сорок лет прошло, можно было бы и отремонтировать эти развалины.
– Ну хорошо! – Диди хлопнул по коленям, поднялся. – Ты еще полежи до завтра, пока на улицу выходить не стоит. А мне пора, завтра опять рано вставать, профессор – сущий монстр, требует, чтобы стажеры были в клинике в шесть утра, представляешь?
– Так ей завтра днем можно будет выйти, док? – с улыбкой спросила Кристина. – Надо же искать, где ее мать и вообще… Она говорит, что дорогу найдет.
– Я помню, как идти от того берега Сены, напротив которого стоит Эйфелева башня, – хрипло подхватила Аня. – Я бы нашла дорогу в больницу. Там еще на площади такой памятник стоит – хмурый человек на коне, а рядом – большой дом с колоннами и много скульптур…
– Дворец Шайо! – с удовольствием воскликнула Кристина. – И памятник маршалу Фошу, это он хмурый человек! Ну так что, док?
– У меня завтра работа до трех, я могу приехать за вами после. – Дидье выжидательно смотрел на энергичную Кристину. – Попробуем, хотя…
– Что хотя? Что ты все сомневаешься? – взвилась хрупкая птичка. – Найдем, пусть только попробуют не сказать! Здесь им не Россия, а Европа, и у человека есть права!